Сегодня в конкурсе краеведческих эссе среди библиотек Свердловской области на тему «Малые заводы Урала в годы войны» участвует Центральная городская библиотека им. П.П. Бажова Невьянского городского округа.

О Невьянском механическом заводе нам расскажут заведующая отделом обслуживания Соловьёва Таисья Николаевна и библиограф Чучумова Надежда Анатольевна.

Большое спасибо участницам конкурса за то, что теперь наши читатели смогут познакомиться с трудовым подвигом жителей Невьянска.

Подробности о правилах конкурса читайте здесь.

***

Над городом сирены не ревели.
Свинцовые метели не мели.
На подступах машины не ржавели,
Засыпанные комьями земли.
И солнце не в пожарищах вставало,
Но и до этой дальней стороны
Ползло и беспощадно доставало
Тяжелое дыхание войны.

И. Кравченко

Невьянск – небольшой старинный городок, своим существованием обязан заводу, который за трехсотлетнюю историю носил различные названия. В восемнадцатом веке чугуноплавильный и железоделательный, с 1920 года чугунолитейный и механический, с 90-х годов ХХ века – машиностроительный. Завод, любовно взлелеянный Акинфием Демидовым, с самого начала создавался как военное предприятие, призванное снабжать вооружением российскую армию и военно-морской флот. И особой страницей его трудовой биографии стали годы Великой Отечественной войны.

22 июня 1941 года… В утреннее время воскресного дня молчал заводской гудок. В обычные рабочие дни каждой недели он, словно заботливый страж времени, перед наступлением очередной смены трижды извещал трудовой люд о необходимости явки на работу. Каждый из горожан жил своими безмятежными заботами о семье, о хозяйстве, строил планы о посещении родных, друзей, знакомых. А в два часа дня местное радио передавало чрезвычайно важное правительственное сообщение о вероломном нападении фашисткой Германии.

…Работающие на заводе группами и в одиночку, с озабоченными лицами стали стекаться на площадь у заводской проходной, где состоялся митинг. Немногим позже было собрано срочное совещание партийных, советских, хозяйственных руководителей района, перед которыми были поставлены первоочередные задачи: немедленный перевод всех предприятий и организаций на военные рельсы, повышение бдительности, сбережение материальных ресурсов.

На ходу началась перестройка производства на выпуск военной продукции, при этом не останавливали изготовление старой. Директор завода Сергей Алексеевич Бунин в кратчайшие сроки сумел поднять коллектив на выполнение поставленных задач.

Несмотря, на то, что уже в первые дни с Невьянского механического завода один за другим призывались в армию военнообязанные, на их место вставали женщины и подростки. Многотысячный коллектив завода стал трудиться в две смены по 12 часов, без выходных дней. В сентябре 1941 года цех №9 принял на прямое производство пополнение юношей и девушек из школы ФЗО, ещё не окончивших там обучение. Значительную часть прибывших направили на второй обдирочный участок. Воспоминаниями о по-настоящему первой трудовой закалке в боевое время поделился бывший учащийся ФЗО В.М. Манаков: «Тогда нам было по 15-16 лет. Я работал на одной из самых тяжелых операций – «выборке камеры». Ростом я и теперь не из рослых и физически крепких, а тогда… Тогда приходилось стоять у станка на двух или на трех подножных трапах, чтобы тяжелую деталь установить в зажимное приспособление. Силёнок было мало. Для облегчения ручного вращения штурвала каретки станка применял рычаг с крючком на конце, всем телом налегал на рычаг, что давало большое облегчение при выборке пёркой дна камеры. Сам убирал от станка стружку, грузил в тачку и вывозил на улицу. Передача оборудования сменщику велась на ходу. Продолжительность смены была наравне с взрослыми. С плановым заданием ежесменно справлялся, за что меня неоднократно премировали деньгами, ботинками, отрезом на костюм. Неоценимую помощь в освоении операций оказывали мастера К.И. Бедулев и С.С. Коновалов».

В период войны в цехах НМЗ работало 2 тысячи подростков в возрасте от 12 до 18 лет, старики, женщины – всего примерно 10 тысяч человек.

5 ноября 1941 года Невьянск принял первый эшелон с эвакуированными оборудованием и людьми из Рязани. У руководства завода, возникло немало новых трудностей по приему и размещению техники, по быстрейшему включению её в эксплуатацию. На все это отводились очень сжатые сроки, на раскачку не было времени. К числу первоочередных задач относилось так же определение мест проживания вновь прибывших рабочих, и вовлечение их в трудовую деятельность. Для ускоренной разгрузки оборудования и материальных средств, принято решение об увеличении численности работающих транспортного отдела. Труд привлекаемых для этого людей оплачивался по сдельным расценкам. Они не имели права покидать свои рабочие места и уходить с завода до полного выполнения возложенного задания. Ввиду отсутствия подъемно-транспортной техники практически все работы велись ручным способом. Разгрузка оборудования велась круглосуточно без перерывов, и в тёмное время суток при строжайшей светомаскировке.

Враг находился на подступах к столице. Фронт требовал боеприпасы, как можно больше боеприпасов. Промедление с поставками было недопустимо, граничило с трагедией. Большую роль в увеличении производительности труда сыграли фронтовые бригады и движение многостаночников.

В августе 1942 года по Наркомату боеприпасов первым «тысячником» был зарегистрирован невьянец фрезеровщик Яков Алексеевич Гудков. Он выполнил норму на 1050%, применив особое приспособление собственной конструкции. Директор завода наградил Якова Алексеевича именными часами. В «Боевом листке» рабочему было посвящено благодарственное поздравление:

«Три смены, стоя у станков,
свой труд он тратил не напрасно,
его фамилия Гудков,
звать Яков Алексеич. Ясно!».

Вот что писал парторг цеха №3 М. Нечкин в газете «Трудовая вахта»: «Особенно высоких показателей достигла М. Медведева. Она вырабатывает более трех норм в смену. На 250–260% выполняет задание Акилов. Комсомолка З. Суздолова достигла 295 % сменного задания. Небывалых успехов достигли фронтовые бригады С. Белоусова, О. Осипенко и др. Лучшей фронтовой бригадой района признана бригада, руководимая А. Широковым (цех №1)». Заводчане усовершенствовали технологию производства. Так, на изделии калибра 76 мм разработано и внедрено приспособление для одновременной фрезеровки двух лунок. Это рационализаторское предложение увеличило производительность в 6 раз. Поэтому объём производства в 1943 году, по сравнению с 1940-м возрос в четыре раза, производительность – на 339%. Выпуск снарядов доходил до 30 вагонов в сутки. В течение каждого месяца фронт получал миллион снарядов, изготовленных на нашем заводе руками подростков, женщин и стариков. Завод освоил выпуск трассирующих и бронебойных снарядов, изготовлял корпуса: 76-мм дистанционных гранат, 76-мм зажигательных снарядов и стаканов к ним, 85-мм зенитных снарядов, 82-мм ракетно-осколочных снарядов для реактивной артиллерии.

К концу 1942 года фронтовых бригад было 70, насчитывающих в своих рядах 500 человек. К 1945 году их работает уже 187. Члены ударных бригад показывали высокие выполнения норм и заданий. Невозможно перечислить всех передовиков, членов фронтовых бригад, героически работавших в цехах, ведь их было более 6 тысяч человек. Лучшие молодежные представители завода Давид Маркович Раппопорт, Виктор Степанович Сиротин, Мария Степановна Мишукова были делегатами Всесоюзного совещания бригадиров фронтовых бригад в Москве в январе 1944 года. Фронтовая бригада штамповщиков прессового цеха №1 во главе с Ф. Кашфулиным, систематически применяя передовые приемы труда и более совершенную технологию горячей штамповки снарядных заготовок, в 1944 году завоевала первое место во Всесоюзном соцсоревновании, в 1945 году на вечное хранение получила Красное Знамя ЦК ВЛКСМ и народного Комиссариата боеприпасов СССР.

За большие заслуги в работе Постановлением ЦК ВЛКСМ и Наркомата боеприпасов по итогам 3-го квартала 1944 года среди комсомольско-молодежных бригад коллективу бригадира В. Полеева присудили третье место и денежную премию.

Из воспоминаний бывшего бригадира фронтовой комсомольско-молодежной бригады Владимира Ивановича Полеева:

«К началу войны мне исполнилось пятнадцать с половиной лет. Позади осталась школа. В конце сентября пришел на завод, и меня направили работать токарем.

Участок, на котором мне предстояло трудиться, располагался в цокольном этаже цеха №3. Работать следовало по двенадцатичасовому графику, о чём меня предупредили при оформлении. Возражать не пришлось, к тому же я был не единственным подростком.

Токарный станок типа «Красный пролетарий» освоил, пусть не досконально, в первую же смену, так как настройка на выполнение операции по наружной обточке корпуса не представляла какой-либо сложности. Работал старательно, без брака, и меня неожиданно выдвинули бригадиром. В составе бригады из двенадцати человек были и старше меня по возрасту, половина местных, женщина из Кировграда и четверо рязанцев. А станков на бригаду было пятнадцать, большинство токарные полуавтоматы Т-116.

Обслуживание, настройка станков и организация работы бригады входили в обязанности бригадира… Я не преминул воспользоваться возможностью увеличить выработку на станок, благо такая возможность имелась. Когда все рабочие смены уходили на обеденный перерыв, я оставался на участке, включал пять-шесть станков и, как угорелый, метался от одного к другому. Незначительный ремонт станков, когда он требовался, делал сам. Хорошо освоил и правильную заточку резцов, когда это не успевали делать заточники. По окончании перерыва рабочие вставали к станкам при их полном работоспособном состоянии.

Я назначен бригадиром, отвечал за выполнение заданий коллективом, с меня спрос особый – это я отлично понимал и делал всё возможное, чтобы не было срывов и провалов в работе. Рабочий день продолжительностью 12 часов без выходных тяжело переносился каждым рабочим. Труднее всего приходилось переживать нехватку хлеба. Мечталось: кончится война, и мы досыта наедимся чёрного хлеба с молоком. …Мы, шестнадцатилетние, из своего беззаботного в прошлом детства сразу шагнули во взрослую жизнь. Нам не было какой-либо скидки на наше несовершеннолетие, на незнание жизненных перипетий. К нам предъявляли требования наравне с взрослыми: поднимать и перемещать тяжести, трудиться за двоих, не плакать, не падать духом при неудачах, не просить поесть, когда есть было нечего. …Вспоминая тяжелейшую изнурительную жизнь военных лет, невольно задаешься вопросом, как многое мог свершить и перенести человек. В ту пору было мало воровства и много человечности. Общее горе прочно сплотило людей. Кроме выполнения основной трудовой повинности, люди выкраивали время для участия в художественной самодеятельности, в спортивной жизни, учили, воспитывали своих детей, вели своё хозяйство, из скудной зарплаты при бешеной стоимости продуктов питания и основных потребностей жизнеобеспечения выделять долю средств в фонд обороны, на строительство танковых колонн, сталинской артиллерии, ежегодно подписываться на государственные займы…»

Труженики завода посылали на фронт теплые вещи, собирали деньги: Ф. Козлов внес тысячу рублей, А. Просвирнин – 2700, Т. Мезянкин – 2200 руб., а всего от завода отправлено более 120 тысяч рублей. На строительство сталинской артиллерии рабочие завода собрали 1 миллион 118 тысяч рублей и приняли участие в строительстве трех танковых колонн. За годы войны в Фонд обороны заводчане внесли 1 миллион 997 тысяч рублей, и это несмотря на все бытовые трудности, которые встречались на каждом шагу.

Из воспоминаний Анатолия Леонидовича Павловского, старшего технолога инструментального цеха: «Ложка. Такая простая вещь, но крайне необходимая при приёме пищи. В начале войны она принесла нам немало хлопот. А без ложки, как говорят, и жирный борщ не похлебка. До войны, когда людей на заводе работало раз в пять меньше и не все ходили в столовую, а брали с собой на работу домашнюю еду, о нехватке столовых принадлежностей, тем более ложки, никто не беспокоился – их всем было вдоволь. Но вот теперь едоков увеличилось на много человек, все они приходили обедать в одно время, а его было только 20 минут с дорогой туда и обратно и с длинными очередями к раздатке и корзине с ложками, когда они освободятся у кого. Можно представить, что творилось за столами: первое блюдо, а оно было очень не густым, пили из тарелок через край, как чай из блюдца, а кашу пальцами подносили к губам. Ложки стали пропадать – их просто уносили с собой. Началась подпольная торговля дефицитом и постоянные скандалы с упрёком в адрес столовских работниц.

Партийное бюро совместно с хозяйственными руководителями завода рассмотрели эту проблему и возложили её разрешение на инструментальщиков, а конкретно на меня. Пришлось срочно изобретать вырубной и гибочный штампы, в аварийном порядке изготовлять их, не отпуская домой никого из занятых этой работой.

Снабженцы приобрели обычное тонкое листовое железо, в кузнице его раскроили на полосы и начали штамповать на прессе необычную продукцию. О нержавейке тогда и не мечтали. Заусенцы после штамповки удаляли в барабане-грохоте, а ржавчину снимали кислотой в баках травления. Через трое суток наша «фирма» выдала первую партию продукции – пять тысяч кустарных ложек. По качеству исполнения они были далеки от фабричных, сохранили привкус железа, но с этим пока мирились. Ложки как инвентарь выдали работающим в личную собственность. После решения первой части задачи приступили к решению второй. Новые партии ложек пропустили через гальванизацию, захромировали по поверхности. Ложки стали словно серебряные, а привкус железа исчез. Всем, кто имел ложки первого выпуска, поменяли на новые, а прежние изъяли и провели с ними такую же операцию. Находчивые снабженцы с выгодой использовали мирную продукцию как бартер, так как «ложечный голод» не всюду в то время решался оперативно».

Беда никогда не ходит одна, за ней приходит другая, которую тоже не ждали.

На Урале лето короткое. В сентябре начинаются холода, а с ними и частые дожди. В такую погоду требуется непромокаемая обувь. А где её взять? Кожа и кирза шли в первую очередь для фронта на пошив армейской обуви и прочие потребности. Пришедшие на завод мальчишки и девчонки, имевшие казенное обмундирование, уже износили его. Особенно быстро «горела» на металлической стружке и в масле резиновая обувь. А чем заменить спецодежду? Вопрос с одеждой дирекции удалось решить относительно быстро. Городскую кооперативную швейную артель быстро перестроили на пошив телогреек, а вот с обувью дело оказалось гораздо сложнее. Отказалось помочь материалами министерство, целиком возложив заботу на руководство завода. Снова вопрос выносится на заседание партийного бюро, обсуждаются проекты и предложения. Принимается решение – организовать изготовление ботинок с деревянными подошвами и брезентовым верхом. На завод для тарных ящиков поступала парковая заготовка – дощечки толщиной 15-20 миллиметров, вполне пригодные для подошв, а брезент отменного качества удалось приобрести из военных запасов для лагерных палаток. Создали бригаду из пяти человек во главе с модельщиком из литейного цеха, сделали несколько колодок для мужской и женской ног разных размеров и выкройки из брезента.

После нескольких неудачных попыток изготовили по одной опытной паре. Образцы утвердили как эталоны, апробировав их в сырую погоду, и убедились, что на тёплый носок или на портянку обувь фирмы «Скороход» (так в шутку окрестили новое производство) пригодна для носки. После этого фирма заработала на полную мощность, и вскоре все нуждающиеся были обеспечены ботинками на деревянной подошве. Глядя со стороны, было не столько смешно, сколько грустно видеть и слышать звонкое цоканье колодочников, когда наши заводчане густой толпой шли на работу и с работы, обутые в последние «шедевры» обувного творчества. Но понемногу к этому привыкали. А молодежь умудрялась отменно отбивать в них «чечётку». Что поделаешь, молодость брала своё!

Я на свадьбе побывала, молодые хороши.
Веселилась и плясала в деревягах от души.
Ух! Обувь фирмы «Скороход»– чудное создание:
Хоть на праздник, хоть в поход и к милой на свидание.
Под Москвою от морозов полегла фашистов рать.
Мы фашистов в скороходах до Берлина будем гнать.
Со дня выдачи ботинок износить их не могу.
Я ботинки-скороходы для музея берегу.

О хлебе насущном. В первые дни войны в городе возникла паника. Народ бросился скупать спички, соль, мыло. Решением правительства были введены продовольственные карточки на хлеб и другие основные продукты питания.

По обычной рабочей карточке человеку полагалось по норме 0,7 кг хлеба на день, на горячих, тяжёлых и вредных работах – 1 кг. Инженерно-техническим работникам и служащим не на прямом производстве в цехах, а в конторах, хотя и занимающим инженерные должности – 0,5 кг, детям школьного возраста – 0,4 кг, иждивенцам – 0,3 кг.

Администрация завода организовала питание работающих в цеховых столовых два раза в смену с двадцатиминутными перерывами на обед и на ужин. Какое питание было в столовых? Малокалорийное. Суп водянистый с крупинками, жиры в одной чайной ложке какого-то масла постного или маргарина, кусочек сухой солёной кеты вместо мяса и мисочка каши из гороха или из турнепса. Чай давали в ужин, заварка составлялась из непонятных сухофруктов. Такое питание должно было компенсировать 12-часовой рабочий день. Взрослые и семейные люди экономно руководствовались своим продуктовым бюджетом, расчетливо распределяли его так, чтобы хватало на весь месяц равномерно. А вот наши молодые рабочие-подростки, по сути, ещё дети, не умели и не могли терпеть недоедания, и часто, получив новую карточку и свою дневную пайку хлеба, быстро уплетая 500-граммовый кусок за один присест, не думали о завтрашнем дне. А он наступал, только ещё более голодный, чем прошедший. Начались разные манипуляции с продуктовыми карточками. Ребята отрезали декадные части карточек, обменивали их у местных жителей на «черном рынке» положенный им хлеб на картошку и на молоко, старались подделывать талоны, прибегали и к воровству. Стали «шалить», и не только подростки, на огородах горожан выкапывали из грядок созревающие картофель и овощи. Работники столовых призывали людей собирать в посадках крапиву, что многие и делали, а её принимали в столовых, за что сдатчики получали талон на дополнительный обед. Для поддержания сил ввели стограммовые талоны на хлеб, его вручали сразу в конце смены каждому станочнику, выполнившему норму на 100 – 102%, а если на 105 – 110%, то два талона. Но всего, что делали, было явно недостаточно. У ребят стало наблюдаться понижение двигательной активности, опухание ног, случались и голодные обмороки. Не обошлось без «ЧП». После ночной смены за проходной завода подобрали молодого паренька из спеццеха мёртвым. Диагноз: резкая дистрофия. В медпункт стали поступать уже не единицы с жалобами на недомогание на почве недоедания, в основном это были подростки из иногородних, прибывшие по эвакуации.

Дистрофия пришла к нам в 1942 году, и победили её не сразу. Ослабевших стали подкармливать дополнительным двухразовым обедом. По заключению медпункта через завком нуждающимся рабочим выдавали специальные продовольственные карточки «ДП» – дополнительное питание – и «УДП» – усиленное дополнительное питание».

Одним из источников значительного подкрепления трудящихся продуктами стало заводское подсобное хозяйство. Сельхозкомбинат только в 1942 году передал для общественного питания рабочих молока – 150 тонн, мяса – 100 тонн, картофеля – 1200 тонн.

Руководство завода заботилось не только о хлебе насущном, но и о духовной пище. Спустя два года, после начала войны, всё чаще стали устраивать вечера отдыха, проводить спортивные мероприятия. В город приглашались знаменитые столичные артисты: Леонид Утесов, Игорь Ильинский, братья Покрасс и Вадим Козин. Самодеятельные заводские артисты демонстрировали свои таланты в художественных смотрах, с концертными программами были желанными гостями подшефного госпиталя. Все это в какой-то мере сглаживало у людей трудности войны, вливало в них бодрость, повышало настроение и давало силы для новых трудовых свершений. За весь военный период Невьянский механический завод по своему министерству наркомата обороны восемнадцать раз занимал призовые места и неоднократно ему вручалось Знамя ЦК ВКП (б). Механический завод награжден орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. Орденом Ленина были отмены токари Е. Путилова, В. Самофеева. 8 человек получили орден Трудового Красного Знамени, 19 – орден «Знак Почета», 17 – медаль «За трудовую доблесть», 17 – медаль «За трудовое отличие».

Был отмечен и директор завода С.А. Бунин: награжден орденами Ленина, Красной Звезды, дважды Трудового Красного Знамени. Свою производственную деятельность, свою карьеру Сергей Алексеевич начал с должности помощника начальника инструментального цеха. Его прекрасная техническая квалификация, энергия, талант организатора, умение работать с людьми быстро повели его по служебной лестнице. Вскоре он стал начальником инструментального цеха, затем руководителем технического отдела завода, потом главным инженером и наконец, директором многотысячного коллектива (1939–1945).

Характеризуя стиль работы Бунина на посту директора завода, можно коротко выразиться словами: сам был исключительно дисциплинированным и пунктуальным во всём до мелочей и требовал этого от своих подчиненных. Отличался огромным трудолюбием и других товарищей, обладающих этим качеством, очень ценил. Любил всё новое, прогрессивное, что способствовало облегчению и оздоровлению условий труда, повышению его производительности. Бунин решал любые вопросы. В военное время оголять производство боеприпасов рабочими кадрами считалось недопустимым и граничило с преступлением перед государством. Военные комиссариаты не считали нужным давать «оценку стоимости» для производства того или иного работника, это не входило в их обязанности. Они выполняли свои задачи – количественно обеспечить план по призыву, за выполнение которого с них тоже строго спрашивали в военных штабах. В подобной обстановке необходимого компромисса между военкоматами и руководителями предприятий оборонного значения, как правило, не находилось. По удержанию ценных работников в заводских стенах руководителям предприятий приходилось действовать решительно, напористо, нередко идя на обострение взаимоотношений с военкоматами. Вот один из примеров волевого, решительного действия директора завода Бунина по недопущению отправки на фронт весьма нужных производству работников. Поделился воспоминанием бывший заместитель начальника транспортного цеха Пётр Макарович Пономарёв:

«Я находился на железнодорожном участке цеха незадолго до начала обеденного перерыва, когда мне сообщили, что меня срочно разыскивает табельщица, которым, как правило, доставлялись из военкомата повестки для вручения призываемым в армию. Она действительно вручила мне повестку и попросила расписаться за получение её с указанием числа, часов и минут вручения, что я и сделал. Отправка в армию была назначена на утро следующего дня (дату не помню) с явкой на железнодорожную станцию. О получении повестки я сразу же сообщил начальнику цеха М.Н. Колеватову, который, как впоследствии выяснилось, позвонил по телефону директору завода. К назначенному времени следующего дня я был на станции и доложил представителю военкомата о своем присутствии. Кроме меня здесь, на станции, было ещё несколько призывников из числа заводчан и других. Вскоре на станции появился директор завода Бунин. Заметно было, что он несколько взволнован. Подлежащих к отправке заводчан он собрал в кружок, приказал нам всем немедленно вернуться на завод и продолжать трудиться на своих рабочих местах, что мы и готовы были выполнить. Представитель военкомата возмутился самоуправством директора, пригрозив ему ответственностью за преднамеренный срыв призыва с докладом вышестоящему начальнику, на что директор ответил ему в довольно резкой, но корректной форме: «Это люди боевого тыла, они куют оружие для фронта, без которого нам не одолеть врага. Я за них отвечаю, как и за свои действия. Можете докладывать куда угодно, я не из трусливых». Мы, несостоявшиеся призывники, вернулись на завод и продолжили выполнять порученную работу, исполнив железную волю своего директора».

Наряду с производственными вопросами Сергей Алексеевич уделял внимание и состоянию жилищно-бытовых условий работающих. О его душевном отношении к людям красноречиво рассказывает следующий факт. Разве может забыть семья штамповщика Широкова А. В. тот день, когда ему, простому человеку, отдавшему производству все свои физические и душевные силы и имевшему большую семью, которую нужно было кормить, от имени С.А. Бунина вручили «премию» – двухгодовалую корову и два воза сена!!!

Заводу и жителям нужны были дрова. И здесь Бунин нашел выход. На берегу пруда поставили лесопилку, а доставлять стали на барже до заводской плотины. Заводчане-старожилы утверждают, что Бунин был на заводе «самым лучшим директором среди всех известных директоров».

Невозможно описать, с каким ликованием, с какой радостью и восторженностью встретили заводчане ранним утром 9 мая сообщение об окончании Великой Отечественной войны, о Великой Победе. Люди обнимались, пели, плясали, плакали о потерях родных, оставшихся на полях кровавых сражений. Это надо было видеть…

В это же утро состоялся общезаводской митинг, на котором выступили парторг Шульман, главный инженер Зуев, начальник цеха №3 Стараданов, и другие.

А на следующий день, 10 мая, завод работал, как и прежде, не снижая темпов до конца первой половины 1945 года, выполнив государственный план на 104,2%.

7 июля состоялось первое послевоенное партийное собрание. Секретарь парткома Шульман в своём докладе отметил огромную роль коллектива завода в победе над фашизмом. Руководствуясь указанием Главного управления, приказом по заводу от 31 мая определены условия дальнейшей работы коллектива. В нём сказано:

1. Применение сверхурочных часов с первого июня отменить.
2. Установить продолжительность рабочего дня 8 часов.
3. Цехам, работающим на трёхсменном графике, продолжительность 3-й смены установить 7 часов.
4. Цехам, работающим по двухсменному графику, перед окончанием смены предоставить десятиминутный перерыв для приёма-сдачи смен и проведения уборки на рабочем месте.
5. Перевести работу всех цехов, отделов и служб на семидневную рабочую неделю со смещением выходного дня на одни сутки вперёд (т.е. последовательно на все очередные дни недели).

С начала сентября 1945 года завод приступил к свёртыванию спецпроизводства и освоению продукции мирного времени.

Каждый день уходят из жизни бывшие девчонки и мальчишки – те, кто принял на свои плечи тяготы трудового фронта. Здесь не рвались бомбы, не пролетали над головами снаряды и мины, но здесь тоже проходила линия обороны. Она прошла через сердце каждого из тружеников старинного уральского города, все дела и мысли которых были направлены на быстрейший разгром врага. Здесь тоже без минуты передышки сражались до полной победы истощенные, обессиленные, голодные, но непокоренные невьянские дети, женщины, старики… Имена многих из них не попали в историю, но не дай бог уйти им из памяти нашей.

Список использованной литературы:

1. Лисицына В. Мы не из детства– из войны…/ В. Г. Лисицына, Г. П. Моисеева // Звезда, Невьянск. – 2001. – 22 июня (25). – Спецвыпуск №20. – (К 300-летию Невьянска).
2. Медовщиков В. Снарядов поток непрерывный. – Звезда, Невьянск. – 2000. – 14 янв. (№2). – С. 4.
3. Павлова Н. Невьянский завод: от чугуноплавильного до машиностроительного // Звезда, Невьянск. – 2017. – 5 янв. (№1). – Спецвыпуск. – (К 315– летию города Невьянска).
4. Плишкина Р. Трудовой Невьянск – фронту. – Звезда, Невьянск. – 1973. – 8 мая (№53). – С. 2.
5. Раёв В. Дважды орденоносный механический. 1941–1945гг. / В.К. Раёв. – Невьянск: ГОУП «Невьян. тип.», 2000. – 198 с.
6. Силина Н. Им не уйти из памяти нашей // Звезда, Невьянск. – 1997. – 9 мая (№53–54). – С. 3.
7. Смирнов В. Они ковали Победу // Звезда, Невьянск. – 1966. – 8 мая (№54). – С. 2.
8. Ушенин В. М. Директор-победитель (1939–1945 г.г.) // Научно-практическая конференция «Седьмые Невьянские исторические чтения»: материалы научно-практ. конф., г. Невьянск, 10 нояб. 2012 г. / М-во культуры Свердл. обл.; ГБУ СО «Невьян. гос. историко-архитектур. музей». – Невьянск; Екатеринбург: Урал. рабочий, 2013. – С. 271–280.