Значительная дата приходится на 30 июня нынешнего года: 370 лет назад, в 1648 году, Семен Дежнев вышел на восточную оконечность Азии, открыв пролив между Азией и Америкой. Одно из величайших географических открытий в истории человечества.

Юбилей подвига славного помора мы используем как повод поговорить об одной важной проблеме нашего общества. Дело в том, что истории крайне мало известно о биографии Дежнева. Не знают специалисты даже, где и когда он родился. Однако у нас имелся шанс узнать эти сведения, чтобы по ним, возможно, заполнить какие-то другие пробелы в истории России и в истории географических открытий. Шанс имелся — и был упущен. Как мы его упустили, рассказывает Лев Демин, автор книги «Семен Дежнев»:

«Во время своей поездки в Великий Устюг в начале 80-х годов автор имел возможность познакомиться в редакции районной газеты «Советская мысль» с одним местным краеведом, сотрудничавшим с ней. Это был уже пожилой человек, одержимый энтузиаст, горячо влюбленный в свой город, свой край. Он увлеченно рассказывал об истории старинного города, водил по достопримечательным местам, горько сожалел, что замечательные исторические здания реставрируются слишком медленно. Мой новый знакомый поведал о другом краеведе, многие годы собиравшем литературу и всякие материалы по истории края. В его архиве будто бы оказалась старинная книга метрических записей из давно несуществующей церкви села Нюксеница. Село это расположено на левом берегу реки Сухоны, километрах в полутораста выше Великого Устюга. В той книге будто бы содержалась запись о рождении Семена Ивановича Дежнева, подтверждающая таким образом, что землепроходец — уроженец села Нюксеница. Поскольку село это находилось не слишком далеко от Великого Устюга, то с определенной натяжкой Дежнева можно считать устюжанином. Дату рождения, записанную в книге, мой знакомый не мог припомнить, но, по его словам, она выглядела правдоподобно. Он также уверял меня, что лет двенадцать назад или ранее (точную дату публикации он также не помнил) вологодская областная газета «Красный Север» публиковала заметку о нюксеницинской находке, выдвигавшую новую версию о месте рождения Семена Дежнева. Владелец драгоценной церковной книги ушел из жизни. Его библиотека и архив оказались расхищенными. По предположению моего знакомого, старинный фолиант мог попасть к приятелю покойного, который тоже увлекался краеведением. Но и он умер, а все его книги и бумаги были увезены его родственниками в другой город. Так что ниточка к таинственной книге пока обрывается. На мои расспросы в Великоустюжском архиве и краеведческом музее последовал определенный ответ — о таковой книге ничего не слышали, в руках ее не держали».

На этом позвольте расстаться с землепроходцем XVII столетия и предаться невеселым размышлениям. Что мы узнали из прочитанного фрагмента? Мы узнали о трагедии, которая то и дело повторяется в разных городах и весях. Умирает старый краевед, и с ним умирает огромный кусок нашего прошлого. Безвозвратно теряется целый пласт памяти, охватывающий подчас не десятилетия даже, а века! Исчезают уникальные фотографии, минеральные образцы, окаменелости неведомых науке животных, редчайшие монеты, археологические артефакты. То есть безвозвратно.

А в чем причина? В одиночестве. В том причина, что краевед зачастую невероятно одинок, трудится он, предоставленный самому себе, скажем так, «в полной изоляции». Ему мало кто помогает. Нет никого, кто взял бы на себя заботу об архивах и коллекциях старого исследователя. Иногда краеведу везет — в районе складывается небольшой коллектив краеведов-единомышленников, которые проводят исследования сообща, делятся сведениями и находками. Но такое бывает не везде, вдобавок помощь единомышленников нельзя назвать организованной и профессиональной.

А краеведам нужна помощь всего сообщества, нужна помощь сограждан, специалистов, организаций и учреждений. Есть такая помощь? Нет ее.

Музеи и архивы сотрудничают с краеведами вяло, слабо, безынициативно. Инициатива в такой «кооперации» всегда исходит со стороны краеведа. Обратится краевед за помощью — что-нибудь да сделают для него. Но чтобы сами написали или позвонили — ни в жизнь! Чтобы постоянно поддерживали связь? Ну уж нет! А ведь музейные и архивные работники должны бы регулярно общаться с краеведами, помогать в составлении описи и каталога всех собранных краеведами документов, приобщать наиболее ценные документы и находки к своим коллекциям, содействовать публикации этих документов в сети Интернет. А после смерти краеведа музей или архив обязаны позаботиться о сохранении накопленных им сокровищ. Но ничего подобного мы не видим.

Есть в стране куча всяких фондов и некоммерческих обществ, которые вроде бы связаны с «историей» и «памятью», но в этих фондах и обществах по большей части происходит какое-то непонятное движение денежных масс и эпатажные выходки — больше никаких шевелений. С краеведами подобные организации ни единого разу не работали, даже не созванивались, не списывались. Временами они приезжают в твой город или поселок, проводят странную акцию или ставят странный памятник — плевок в «проклятое прошлое». Мнения краеведов опять же не спрашивают, попросту не знают, живут ли в этом поселении краеведы и как их зовут. Сотрудники этих фондов не наводят подобных справок, ибо «сами с усами»… и с «рыльцем в пушку».

Есть еще ученые, профессора, преподаватели вузов. От этой братии помощь еще меньше. В 1920-е годы краеведение было вузовским предметом, а те, кто его преподавал, сами занимались краеведческой работой, тесно сотрудничая со сторонними краеведами. Потом краеведение из вузов убрали, хотя традиции сотрудничества кое-где оставались живы. Сегодня же вузы бесконечно далеки от краеведения. Преподаватели вузовские перегружены непродуктивной возней с бесчисленными «стандартами» и «квалификациями», да еще нередко вынуждены подзарабатывать на стороне, так что, случается, манкируют прямыми (преподавательскими) обязанностями, а уж о том, чтобы принять участие в краеведческих изысканиях — и речи быть не может.

А хуже всего то, что сегодняшними доцентами-профессорами попросту утрачена культура краеведческой работы. Это полвека назад настоящий ученый был блестящим знатоком местной истории и природы, а ныне… иной, глядишь, и рад бы, да не знает с какого конца приняться за такое дело! Краеведческий азарт из книжек не почерпнуть, это духовный дар, как отвага, порядочность, скромность, вежливость.

Друзья, соседи, коллеги… этим и подавно нет дела до «преданий седой старины». Не понимают, не хотят понять увлеченности краеведов, страсти краеведов, презрительно называют их работу «старческими причудами». Да, обычно краеведы очень одинокие люди.

И даже родня… Как ни странно, но и ближайшие по крови временами демонстрируют удивительное равнодушие и цинизм, хуже посторонних. Иной раз звонит старый краевед в другой город, совершенно неизвестному человеку, чтобы навести какие-либо справки для своего исследования, заполучить ценный документ или редкую книгу. И этот незнакомец, живущий за сотни километров, загорается интересом, радуется возможности помочь в столь важном деле. А тут под боком близкие люди, твоя кровинушка — и остаются безразличны.

Денно и нощно жалуются детки на старика, мол, забил всю квартиру книжками, тетрадками, записочками. «Сжечь этот хлам! Сжечь!» — шипят вздорные чада. Верх их мечтаний — заполучить отцовский книжный шкаф и забить полки хрусталем. О том, какие бесценные сокровища хранятся на этих полках, не подозревают. А ведь сильно не молоды, должны бы, наконец, призадуматься о своих корнях, о происхождении фамилий, мелькающих на семейном древе, о прошлом родных мест, где сменилось не одно поколение их рода.

Нет, не задумаются. Да и как могут эти пустые люди думать о прошлом, о предках, если последний раз на бабкину могилку ходили лет десять назад!? Грустно покачали тогда головой над покосившимся памятником, над кучами сухой сорной травы и прочего мусора, выпили по чекушке («помянули» как бы) и со словами «Вот в Америке на кладбищах чисто» — отправились восвояси, даже не смахнув пыли с поблекшей надписи.

С тех пор благополучно позабыли и про бабку, и про ее могилку. Быльем порасти! Не ведомо им, бессердечным, с каким трудом бабка тянула детей в войну, работая санитарочкой в эвакгоспитале и ожидая возвращения мужа, которого так и не дождалась, потому что погиб под Минском… Старый краевед раскопал документы о подвиге своего отца-героя, но черствым детям эта «информация» тоже безразлична. Они о войне-то знают всего ничего, несколько вздорных мифов из одного лживого телешоу.

Как бы «родственники»… Люди, у которых нет чувства родства. Чувства рода. Чувства Родины.

Таковы печальные реалии неприукрашенной жизни. Краеведы — это «муравьеды» в наших глазах. «Муравьеды», занятые-де бессмысленной муравьиной возней. И такое отношения — проблема местного сообщества.

Как складывается местное сообщество? Думаете, в основе — администрация, органы самоуправления, сельсовет или гордума? Ошибаетесь. Быть может, творческие личности? Поэт в России больше, чем поэт, или как? Нет, и творческие личности не сотворят сообщества. Местное сообщество зиждется на двух столпах: первый — школа с ее педагогами, второй — коллектив краеведов. На одном столпе сообщество не удержится, оно будет шатким и слабым. Краеведы — хранители местной памяти и знаний, люди, чувствующие почву под ногами и передающие это чувство почвы остальным. Именно чувство почвы сближает людей, скрепляет общину, делает ее сильной и прочной.

Заодно столп краеведения подпирает школу, она без краеведов тоже слабеет и хиреет, становится обездоленной. Из обездоленной школы выходят и разлетаются по свету обездоленные ученики, весь багаж знаний которых — таблица умножения. Молодежь быстро забудет свой город или поселок. Ведь на уроках мальчишкам и девчонкам не рассказывали о месте их родного поселения в мире и в истории, не связывали малую родину с грандиозными процессами и движениями, охватывавшими земной шар. Молодые люди росли в скуке и выросли равнодушными к малой родине, считают ее никчемной и бесполезной: только зря место на карте занимает. Обездоленная молодежь, поскитавшись по свету, не вернется домой, не принесет с собой обновлений и улучшений, не нарожает здесь детей, не продолжит жизнь поселения. Наши дети будут проживать пресную, убогую, лишенную корней жизнь где-то вдали, как Иваны, не помнящие родства.

Краеведы создают и укрепляют сообщество. Долг сообщества и всего государства в целом — помогать им. Первая треть ХХ века отмечена небывалым всплеском интереса к краеведению. И страна тогда добилась великих свершений, открыла для себя новую эпоху высокого духа и высоких целей. Надо бы повторить!

На фото: Семен Дежнев с женой-якуткой Абакаядой Сючю и сыном Любимом. Памятник работы М.М. Павлова, скульптора, народного художника Якутии.