Автор нового эссе для конкурса «Малые заводы Урала в годы войны» – Алексеев Николай Николаевич, краевед и писатель. В настоящее время Николай Николаевич на пенсии, но ранее он более 40 лет проработал на Юго-Камском машиностроительном заводе редактором многотиражных газет «Югокамский рабочий» – «Югокамский труженик» – «Югокамская сторона». Все эти годы Н.Н. Алексеев собирал информацию о ветеранах войны – юго-камцах и о тружениках тыла, работавших в годы войны на Юго-Камском заводе.

На основе собранных материалов Н.Н. Алексеевым написано нескольких книг: «Краткая история Юго-Камского поселения в рассказах»; «Легенды и сказы земли Юго-Камской»; «Красная гора» (о событиях, предшествовавших революции и о событиях гражданской войны на территории Юго-Камского); «О героях былых времён» (воспоминания ветеранов войны и труда). В данной работе также использованы материалы, собранные им в разные годы, в том числе от очевидцев событий – ветеранов труда, работавших в военные годы на Юго-Камском заводе.

История завода в несколько строк

Юго-Камский завод (1746 – 2009) был основан баронами Строгановыми в 1746 году как медеплавильный. Для этого на речке Юг, впадающей в Каму, была сооружена большая земляная плотина, укреплённая внутри ряжами (срубами) из лиственницы. Длина плотины достигала 60 саженей, в верхней части 2-х саженей, в нижней – 6 саженей. В плотине были оборудованы два канала: рабочий и вешний. Через рабочий канал вода шла по жёлобу на водобойное колесо, от которого в цех шла ось, приводившая в движение все механизмы. Вся лишняя вода уходила через вешний канал вниз по речке [4].

Но медистых песчаников вблизи завода не нашлось, его приходилось завозить с Яйвинского месторождения за 300 вёрст. Дороговизна привозимых медистых песчаников вынудила хозяев через несколько десятилетий перепрофилировать завод в железопередельный.

Железные отливки, привозили с Чусовского завода по рекам Чусовой и Каме. На Юго-Камском заводе их разогревали, раскатывали, и из этого железа делали разнообразную продукцию, которую завод сбывал в том числе и через собственные железные лавки, которые располагались в Перми, Елабуге, Сарапуле, Казани. Уже к концу ХIХ века заводом выпускалось более 200 наименований продукции: плуги, бороны, сеялки, подковы, дверные навесы, петли, гвозди, якоря для судов, проволока для электричества и телефона, кровельное железо, в том числе рифлёное, молотилки, льномялки и многое другое.

Первую ощутимую пользу Отечеству Юго-Камский завод принёс во время русско-турецкой войны 1787 – 1791 годов, изготовив бомб и ядер для русской армии 2251 пуд.

В годы первой Мировой войны завод выпускал корпуса для артиллерийских снарядов и бомб, колючую проволоку.

В первые советские годы завод наряду с сельхозтехникой выпускал продукцию для дорожного строительства: рипперы, ментейнеры, камнедробилки, стружкодробилки, корчевалки тракторные, конные и ручные и многое другое.

После ВОВ завод выпускал продукцию для нефтяников и газовиков. Продукция пользовалась большим спросом, шла на экспорт в 32 страны. Но в перестроечный период из-за безграмотного управления и разногласий собственников, завод обанкротился и прекратил существование.

Юго-Камский завод в годы Великой Отечественной войны

Неоценим вклад тружеников тыла, который они внесли в дело Победы над врагом в годы Великой Отечественной войны. Бесценны воспоминания, которые дошли до наших дней, записанные и сохранённые ими для потомков. Среди таких воспоминаний статья Павла Сергеевича Тюрина, работавшего в годы войны главным металлургом, в послевоенные годы – директором Юго-Камского завода:

– Юго-Камский завод встретил войну в 1941 году, оснащенный изношенным и морально устаревшим оборудованием. Токарные станки выпуска 1861 года (!), паровая машина 1900 года, недостаток производственных площадей, слабая энергетическая и топливная база. Но завод имел весьма ценный, дружный коллектив – это были люди, рабочий класс.

В июле 1941 года на фронт ушли из мартеновского и литейного цехов около половины личного состава работающих, ушли рабочие основных профессий: сталевары, ковшевые, машинисты электрокранов, формовщики, обрубщики. На призыв горьковских рабочих – работать за себя и за товарища, ушедшего на фронт, первыми откликнулись: канавщик Медведев Степан; сталевары Долгих Иван, Болотов Павел, Пономарев Егор; ковшевые Болотов Сергей, Некрасов Петр и Бояршинов Петр.

Формовщица Рудометова Александра, работавшая без брака на ответственных деталях, выполняла норму на 500 процентов. В бригаде Рудометовой не теряли ни одной минуты, думали только об одном: как больше и лучше сделать деталей. Сравниться с ними в цехе никто не мог.

Очень хорошо работала фронтовая бригада Чупиной Антонины, выполнявшая нормы на 400 процентов. Очень хорошо работали: на медеплавильном участке Лихачев Семен, на обрубном участке Климов Степан. (Из воспоминаний П.С. Тюрина [1].)

Во главе фронтовой бригады стерженщиков была Болотова Анисья. Фронтовую бригаду модельщиков возглавлял замечательный мастер своего дела, потомственный модельщик Павел Лезгин. На мартене самоотверженно работали фронтовые бригады, возглавляемые мастерами И. В. Федотовым, В.К. Наумовым. Начальником мартеновского цеха в тот период был инженер – металлург Павел Сергеевич Тюрин.

Одним из важнейших мероприятий предвоенных лет, укрепившим обороноспособность страны, было создание по Указу Президиума Верховного Совета СССР государственных трудовых резервов. На базе Юго-Камского завода было открыто ремесленное училище №19. Директором училища был назначен коммунист Давид Хаймович Кустанович. Он работал с основания училища до его закрытия. (Из воспоминаний В.Н. Челноковой, 1988 [5].

В конце 1941 года на Юго-Камский завод были эвакуированы заводы «Дормашина» из г. Николаева и московский завод «Красный молот». На завод были привезены не только станки, но вместе с оборудованием на завод прибыли сотни рабочих и ИТР вместе с семьями. Семьи прибывших на завод специалистов разместили в жилых домах рабочих завода. При этом население посёлке не уменьшилось из-за ушедших на фронт, а наоборот, увеличилось за счёт эвакуированных.

После разгрома фашистов под Москвой, завод «Красный молот» уже в начале 1942 года вернулся на Родину – в Москву. Завод «Дормашина» оставался в Юго-Камском на все военные годы. Первое время сложилась парадоксальная ситуация – в заводе оказалось два директора, два главных инженера, которые не подчинялись друг другу. Чтобы уладить ситуацию в дело пришлось вмешаться партийным и хозяйственным органам.

В конце 1941, начале 1942 годов перед коллективом завода была поставлена задача: организовать производство боеприпасов – корпусов мин для 82-мм миномётов. Литейный цех в короткий срок должен был освоить отливку заготовок и полностью обеспечить ими механический цех. Основная тяжесть работы легла на плечи формовщиков. Среди них были Василий Панов, Леонид Петухов, Тимофей Пьянников. Они первыми стали выдавать по графику детали высокого качества. Организатором и командиром участка боеприпасов был замечательный специалист – практик, потомственный литейщик, душа коллектива – Орехов Андрей Васильевич. Он пользовался большим авторитетом у всего коллектива завода. Подготовку производства обеспечивала тогда молодой специалист Шура Федотова.

Изготовление деталей в земляных формах не давало нужного качества и количества, кроме того, большие припуски на обработку деталей при формовке в землю излишне загружали парк токарных станков. И тогда был организован литейный цех №2. Во главе этого цеха встал умелый специалист и организатор производства Л. В. Бурцев, мастерами были Д. Мапин, С. И. Ратохля, В. Ляшенко.

Внедрение отливки в кокиль позволило увеличить выпуск необходимых деталей для фронта, сократить затраты по механической обработке в три раза, в несколько раз снизить брак по этим деталям. (Из воспоминаний П.С. Тюрина [1].)

Осенью 1941 года в разгар перестройки завода на военный лад возникли молодёжные фронтовые бригады. Девизом фронтовых бригад было: «В труде, как в бою!». Это почётное звание присваивалось бригадам на совместном расширенном заседании партбюро, завкома и комитета ВЛКСМ Первыми бригадирами фронтовых бригад на Юго-Камском заводе были Н. Камчатова и Л. Олейник.

Комсомольцы завода большое внимание уделяли семьям фронтовиков. На тёплые вещи было собрано 6000 рублей. 26 сентября 1943 года был проведён воскресник по заготовке дров для семей фронтовиков, на доме жены фронтовика В.И. Тарасова была отремонтирована крыша [3].

Поистине героическим был труд такелажников, так как им приходилось выполнять большой объём тяжёлых ручных работ по подъёму и перемещению больших станков и агрегатов. Постоянная бригада такелажников сформировалась в годы войны. Ядром бригады такелажников были: Долгих Семён Григорьевич (бригадир), Чернышёв Иван Егорович, Четвертных Василий Дмитриевич, Тетерин Иван Яковлевич, Чернышёв Виктор Петрович.

Орудиями их труда были лебёдки с тросами, катки из труб и проката. Их всегда можно было видеть дружно шагающими по заводу с ломиками и кувалдами на плечах. И, конечно же, самым действенным «орудием» была их дружная песня – «дубинушка» со словами: «Раз – два – взяли, ещё – взяли!»

Большую долю в перечне их работ составляла разгрузка с вагонов прибывающего на завод оборудования, погрузка на транспорт, доставка в завод и установка на место в цехах. Так было, когда, например, на завод по железной дороге или водным транспортом поступало оборудование эвакуированного Николаевского завода «Дормашина».

Немало искусства требовала доставка с железной дороги, пришедших в годы войны дизельных двигателей, предназначенных для снабжения электроэнергией производства завода и жилых домов. Не раз при доставке подобного оборудования случались обрывы линий электропередачи. Был один трагический случай.

При транспортировке трактором на санях на спуске от рынка к речке Данилихе в Перми, дизель накренился. Пришлось остановиться. Закрепили тросом за агрегат и через тракт натянули трос лебёдкой, предварительно выставив ограждения на дороге. Какой-то лихой шофёр сбил ограждения и разогнался под уклон. Натянутым тросом, как ножом срезало кабину автомобиля и оторвало голову водителя. Вины такелажников в этом не было, так как они сделали всё от них зависящее [6].

Основным топливом для мартеновских печей был древесный уголь. Для этого вблизи завода и на территории самого завода были оборудованы специальные ямы для обжига древесины, заготавливаемой в обширных окрестных лесах, специально созданными лесоучастками: Красная Северка, Татарка, Берёзовая гора и другие. Лес из этих лесосек вывозился конной тягой. А на участке Берёзовая гора были построены специальные пути с деревянными рельсами (деревянная узкоколейка), по которым лес вывозился маленьким паравозиком на вагонетках.

В начале 1942 года встала новая задача – мартеновскую печь №1 перевести с твердого топлива на жидкое. Задача усложнялась тем, что отсутствовала техническая документация, не было на заводе и нужных специалистов. После некоторых подготовительных работ коллектив мартеновского цеха с помощью отделов заводоуправления самостоятельно изготовил техническую документацию и начал перевод печи на жидкое топливо. Кладку печи выполнили мастера каменной кладки: Некрасов Петр, Болотов Антонин, Болотов Павел, Бояршинов Петр, Пономарев Егор, Чернышев Дмитрий, Медведев Степан, Каменских Александр и другие под руководством мастеров И. В. Федотова и В. К. Наумова. Руководил ими опытный мартеновщик Аликин Петр Павлович.

Все металлоконструкции были выполнены цеховыми слесарями Кольцовым Александром, Гусельниковым Михаилом, И. М. Власовым и механиком цеха А. Д. Степановым. По тому времени это была большая работа, потребовавшая от коллектива не только больших усилий, но и высокого мастерства, знаний, находчивости, смелых решений. Достаточно сказать, что Юго-Камский завод применил подачу мазута под давлением вторым заводом в нашей стране. (Из воспоминаний П.С. Тюрина [1].)

О том тяжёлом времени рассказал ветеран труда Евгений Иванович Ермаков:

– С самого начала войны ушли на фронт отец и старший брат. Меня, двенадцатилетнего подростка, на фронт, конечно, не брали. Но не брали и на работу в завод, уж слишком ещё был мал. Тогда, несмотря на режимность предприятия, нашёл такое место в заводском заборе, что тайно пролез на территорию и пришёл к начальнику механического цеха Давиду Наумовичу Гручику. Тот, конечно, разговаривать не стал, и выгнал.

Но Евгений не успокоился, а сразу же пошёл к тогдашнему директору завода Малолеткину, и, набравшись смелости, заявил, что паёк у него ученический всего 300 граммов хлеба. От такого пайка учёба на ум не идёт. А если его возьмут работать на завод, он сможет много мин делать для фронта.

Директор внимательно выслушал подростка и, взяв телефонную трубку, позвонил Гручику: «Придёт к тебе сейчас подросток Евгений Ермаков, прими его на работу».

Гручику пришлось взять неугомонного паренька на работу в цех. Сначала он работал на сборочном участке, на лакировке – там собирали корпуса мин. А уже осенью 1941 года, когда Евгению исполнилось 13 лет, перевели его на полный режим работы – на 12 часов. Так он и работал, пока война не кончилась. Тяжело было не только потому, что много работали, а потому, что много было горя. Похоронки получили и на отца, а потом и на старшего брата – он в танке сгорел, освобождая от фашистов Западную Украину.

Своими воспоминаниями о работе на заводе в годы войны поделилась Мария Максимовна Лунёва. В марте 1941 года ей (тогда ещё Челпановой) исполнилось 15 лет. Семья была небольшая: отец, мать и 16-летняя сестра. Жили – не тужили. Отец с матерью работали, сестры учились в школе. Но вот грянула война, и в один миг перечеркнула всю жизнь. Отца забрали на фронт. А мать в то время работала на конном дворе коновозчиком. В хозяйстве не было коровы, только огород, а он не смог бы прокормить семью. И тогда сестры решили идти работать на завод, заменить ушедшего на фронт отца.

Первой пошла работать сестра. Её направили на пескоструй.

– В октябре и я с подружками собралась на работу, – вспоминает Мария Максимовна. – Как сейчас помню, было это 25 октября 1941 года. На работу нас принимал Виктор Аликин. Все звали его Чикуй. В тот день нам показали цех, где мы будем работать. Это был механический цех. Мы там с непривычки заплутали. Мастер показал двери. А уже 26 октября 1941 года я пришла работать в первую смену.

Ростом Мария была невысокая, поэтому приходилось под ноги ставить ящик. С первого дня ей доверили точить корпуса мин. Первые три дня её учила Ксения Ивановна Ларина, а на четвёртый день наставница настроила станок и ушла делать свою работу. Пришлось Марии самостоятельно осваивать тонкости токарного дела.

– Отпала напайка у резца, а я и не знаю, что делать, – рассказывает М. М. Лунёва. – Подошёл ко мне мастер, звали его Мося. Он был эвакуирован из Николаева вместе с заводом «Дормашина». Помог мне настроить, и всё время подходил, проверял, как я работаю.

Работать приходилось много, уставали. Работали по 12 – 18 часов. Вместе со мной работали Шура Арефина, Маруся Ширинкина, Зоя Власова, Маруся Ваулина. Мы дружили. Обеды приносили с собой из дома: кто свёклу, кто картошку. Нарежем кусочками и едим вместе. А после того, как смену отработаем, ещё ящики с минами паковали. При упаковке ящиков рядом стоял военпред и следил, чтобы всё делали правильно.

За годы войны Мария Максимовна освоила все станочные операции по обработке корпусов мин. Могла подменить любого станочника. Работали без отпусков, без выходных.

– Тяжело было работать в ночную смену, – продолжает рассказ Мария Максимовна. – Чтобы не заснуть за станком, Шура встанет на ящики и давай наплясывать, да частушки петь. Все смеются. Так сон и отгоняли.

А однажды я опоздала на работу – проспала. Тогда было строго, за опоздание судили. Было это с воскресенья на понедельник. В воскресенье я пришла с работы в 3 часа. Мама была на работе. Утром мама прибежала, стучится и гудок в заводе гудит – 8 часов. Как я бежала, сама не помню. Старалась самой короткой дорогой, по проулкам, через сад. На удивление в проходной меня не задержали. Минут на десять я опоздала. В цех прибежала, а мастер стоит у станка. У меня слёзы бегут, руки трясутся. И до самого обеда мастер не отходил от меня, успокаивал: «Не переживай, судить не будут, я никому не сказал». Мастер меня не выдал. Только с обеда я успокоилась.

Развлечений не было, не до развлечений, когда война. Только раз в месяц в клуб в кино сходим – вот и все развлечения. Старались больше мин наточить, чтобы фронту помочь, чтобы победа быстрей пришла [1].

С началом войны в ремесленном училище были открыты группы по специальности формовщиков, прокатчиков, слесарей, токарей и модельщиков со сроком обучения два года. Учились и работали, на практике закрепляя полученные знания.

Большую помощь получал завод от ремесленного училища в годы Великой Отечественной войны. На смену ушедшим на фронт на завод пришли члены их семей: жёны, сыновья, братья, сёстры и ремесленники военных лет. Все, не щадя своих сил, работали во имя победы над врагом. С первых дней войны рабочие и ремесленники стремились работать так, чтобы их труд не уступал воинской доблести бойцов Красной Армии. Трудились за себя и за товарищей, ушедших на фронт, под девизом: «В труде, как в бою».

Мастера литейного цеха №2 сумели подготовить из молодых рабочих отличных кокильщиков и высвободили высокопроизводительных формовщиков на изготовление новых заказов – изготовление изделий для нефтяной промышленности.

Никакой другой период в работе всего коллектива не сравнить с этим периодом, насыщенным трудовым героизмом, трудовыми подвигами, высоким напряжением всех сил и способностей. Не знали тогда фронтовики, что знаменитые 82-миллиметровые минометы громят врага минами, корпуса которых готовили труженики Юго-Камского завода.

РУ № 19 стало кузницей кадров для завода. Многие учащиеся пришли в училище добровольно. Главной причиной прихода был голод. В этот период учащимся школ давали по 150 г хлеба на сутки, а в училище 600 граммов, кормили, одевали, а главное давали надёжную специальность. Направлялись на учебу подростки из Оханских детдомов, куда были привезены дети из прифронтовых, оккупированных областей.

Училище воспитало 75 стахановцев, 77 ударников. За два года были подготовлены мастера для завода: Н. Батуев, Н. Спиридонова, Б. Долгих, В. Болотова, а также воспитатели и мастера для работы в само училище: Л.И. Чернышёв, Т.П. Рожкова (Наугольных), З.А. Коскова (Аликина) и другие.

Учащиеся РУ собирали деньги на подарки бойцам Уральского добровольческого корпуса. Было собрано 7256 рублей. 5075 рублей личных средств, заработанных своим трудом, дали учащиеся по займам государству. Было отправлено 19 посылок бойцам Северо-Западного фронта.

Училище располагалось, как и общежития, в разных зданиях посёлка, но все учащиеся всегда были аккуратны и точны – опозданий не было. Была дисциплина и самодисциплина, ответственность перед мастерами, воспитателями, перед государством. Ходили строем, пели песни, учились теории и практике, создавали свою самодеятельность [3].

Когда в 1942 году линия фронта стала приближаться к Поволжью, правительством СССР было принято решение выселить оттуда российских немцев, которые жили здесь долгие годы и были настоящими оседлыми советскими гражданами. Видимо тогдашние руководители страны побоялись, что немцы Поволжья перекинутся на сторону врага. Началось массовое переселение российских немцев в Сибирь, на Урал, в Среднюю Азию. Была создана так называемая Трудовая армия – Трудармия. В Юго-Камский завод было выслано несколько десятков немцев Поволжья. Преимущественно это были девушки. При этом разъединялись семьи: кого-то отправляли в Сибирь, кого-то на Урал.

Жили в наспех сколоченных бараках, работали преимущественно в лесу на лесосеках. Если за световой день не выполняли норму, то приходилось работать до позднего вечера. Механизмов почти никаких не было: простой пилой спиливали деревья, топорами обрубали сучья, распиливали по размеру, лошадьми вывозили из леса. Но духом никто не падал. Трудились добросовестно, честно. Как и весь советский народ понимали важность своего труда для победы над проклятым фашизмом [1].

Во время Великой Отечественной войны при Юго-Камском заводе существовал детский дом. Общежития детдома находились: в двухэтажном каменном здании по ул. Советской, 95, ещё было общежитие за прудом и на других улицах.

В детском доме жили ребята и девчата, которых в 1941 году привезли из Оханского и Осинского детских домой. В 1942 году сюда прибыли ребята из Кунгурской трудколонии. Жили в детдоме ребята и из Юго-Камска, потерявшие родителей. Это братья Маточкины, Александровы, брат и сестра Ширинкины.

Все детдомовцы работали в разных цехах завода: в кузнечном, литейном, механических №1 и №2, в пархозе, в деревообрабатывающем и в энергоцехе. Воспитанники детского дома заменили на производстве мужчин, ушедших на фронт и, трудясь в тылу, внесли свой вклад в разгром фашистской Германии.

В то время детским домом заведовала Клавдия Степановна Качкинцева, за чистотой в помещениях, за аккуратностью постелей, за отоплением и отправкой ребят на работу следила тётя Валя Женихова.

Юго-Камский завод оказывал помощь Оханской МТС. Чтобы не отвлекать от производства рабочих специалистов, помощь подшефным хозяйствам оказывали учащимися РУ. Ими были оснащены 50 тракторов комплектами инструментов и деталями для тракторов. Был выполнен заказ на 70 комплектов ходовой части к тракторным плугам [7].

В марте 1943 года коллектив Юго-Камского завода включился в предмайское соревнование с Кунгурским заводом. Завод обязался перевыполнить апрельскую программу, на 10% повысить производительность труда и освоить изготовление новых изделий нефтяного машиностроения. Среди рабочих, ИТР и служащих цеха №2 развернулось движение за создание особого фонда Главного командования Красной Армии. Коллектив этого цеха обязался дать в апреле 0,5 миллиона рублей сверхплановой          продукции и передать их в фонд обороны Главного командования. Обязательства, взятые в предмайском соревновании, были выполнены досрочно на 105%.

К 1943 году на основном производстве было 1408 человек, этого было недостаточно, но несмотря на это, производственная программа была выполнена на 100,4%. Было изготовлено задвижек разных марок 5496 штук, проката – 331593 тонны, стального литья – 58299 тонн, чугунного литья 93217 тонн. А выпуск специальной военной продукции выполнен на 113% [3].

В годы войны в посёлке был создан лагерь военнопленных – 10-е отделение Краснокамского лагеря № 207. Для военнопленных были сооружены специальные бараки почти в центре посёлка вблизи завода. В народе это место прозвали «Зоной».

Слух о прибытии в посёлок военнопленных разлетелся быстро, и юго-камцы из любопытства вышли на центральную улицу посмотреть на колонну пленных. От Камы до завода, где им уже были приготовлены бараки для проживания, они шли пешком. Страшными они казались. Но ненависти к ним не было, была только жалость.

– Помню один эпизод, – вспоминает ветеран труда, бывший учащийся РУ №19 Владимир Филиппович Наумов, – встретился им на пути комиссованный фронтовик. Он был на костылях, на голове была глубокая яма от ранения. Он из ненависти к врагам стал костылями бить пленных. Еле – еле его угомонили.

Пленные работали на разных объектах, в том числе и на строительстве механосборочного цеха. Они работали за забором, им не разрешалось никуда отлучаться, поэтому мальчишкам – ремесленникам поручили подносить им кирпичи для строительства.

– У пленных питание было плохое, они голодали, – вспоминает В.Ф. Наумов, – мы им приносили картошку, морковь, горох. Они там, на костре запекали картошку, пекли печёнки. Мне один немец дал фонарик трёхцветный и ремень с бляхой.

Из-за отсутствия специалистов – строителей военнопленным было поручено строительство жилых домов для рабочих завода и объектов соцкультбыта. За годы войны военнопленными было построено несколько десятков жилых деревянных домов на одну семью, детский сад и двухэтажное кирпичное здание поликлиники [8].

За годы войны на заводе сменилось несколько директоров: А.А. Маркин (1936 – 1941, И.И. Пасюта (1941 – 1942), Б.П. Файн (1942 – 1943), А.А. Малолеткин (1943 – 1949).

Близился час победы нашего народа над фашистской Германией. И завод получил указание готовиться к переходу производства продукции мирного времени. Заводу дается задание приступить к освоению деталей первого советского турбобура, который впоследствии получил мировую известность, благодаря высоким эксплуатационным качествам.

Нужно было лить турбинки – ротор и статор, имеющие до 20 лопаток каждый, толщина которых не превышала трех миллиметров. Трудности заключались в том, что нужно было изготовлять очень сложные стержни, и в мартеновских печах получить сталь с очень высокой температурой, обеспечивающей отливку лопаток толщиной 3 мм. И эта почетная задача коллективом цеха и завода была с честью выполнена.

В самый разгар войны в 1942 году заводу было дано задание начать выпуск чугунных задвижек «Лудло» на трубопроводы, а уже в 1943 году завод освоил выпуск стальных задвижек.

Победа была близка, но, чтобы её завоевать, требовалось ещё большее напряжение сил. И советские люди в тылу продолжали трудиться, не покладая рук. В суровые испытания военного времени с необычайной силой проявлялись высокие моральные качества рабочих, крестьян, интеллигенции.

В первом полугодии 1945 года Юго-Камский завод успешно выполнил задание по выпуску боеприпасов. План по выпуску нефтеоборудования был выполнен на 117%, включая задвижки для бурильных труб на 112%, задвижки «Лудло» – 208%. Были освоены новые виды продукции как фрикционные лебёдки и центробежные насосы «АЯП», была построена дизельная станция с установкой дизеля «Вартингтон». Приток в конце войны большого количества военнопленных заставил расширить лагерную зону на 1000 человек.

Летом 1945 года на заводе был вновь установлен 8-часовой рабочий день, отменены обязательные сверхурочные работы, возобновлены трудовые отпуска. К мирному труду возвращались с фронта воины. Завод полностью переходил на выпуск мирной продукции для нефтяной промышленности, что определило его профиль на дальнейшие 65 лет [3].

Список использованных источников:

1. Алексеев Н.Н. «О героях былых времён». – Кунгур, 2023.
2. Лепин И. Четверть тысячелетия. – Пермь 1996.
3. Палкин М.Я. История Юго-Камского машиностроительного завода им. Лепсе / Дипломная работа студента IV курса исторического факультета Пермского ордена Трудового Красного Знамени госуниверситета им. А.М. Горького, 1968.
4. Третьяков В.Б. Юго-Камский завода. – Электросталь, 2011.

– Газеты «Югокамский рабочий», «Югокамская сторона»:

5. №29 В.Н. Челнокова «Сорокалетний юбилей» (1988г.).
6. №6 и №9 В. Нечаев «Такелажники» (1999 г).
7. №9 М. Пылков «Детдомовцы» (1996г.).
8. №26 и №30 В. Зарин «Кто же они – эти немцы» (1993 г.).

Также при написании ЭССЕ автор использовал записанные лично в период с 1989 по 2019 годы воспоминания очевидцев – ветеранов труда в годы В.О.в.