"Генерал-полковник фон Заукен, очень пожилой, сухощавый человек с традиционным моноклем в глазу…. — Все плохо! — ответил он. — Это конец. Нет больше великой Германии. Нет! Немецкая нация сказала свое последнее слово. Заукен выронил монокль и опять долго с ним возился. Потом спросил: — А Фишхаузен? — Что Фишхаузен? — Он цел, этот город? — Не очень. Там шли жестокие бои. — Бог мой! — воскликнул он и заплакал. Это было странно. Впервые в жизни я видел плачущего генерала. В чем дело? — Вы не поймете меня, — пояснил он. — Фишхаузен — моя родина. Там жили мои деды и прадеды. Родовое поместье, парк, каскад прудов. Жизнь и обычаи, сложившиеся веками. Все было и ничего нет. Я исконный пруссак, я дворянин. Разве вы можете это понять? — Нет, — сказал я, — не могу. Я крестьянский сын и коммунист. Меня приучили трудиться, приучили уважать честный труд, уважать людей труда независимо от их национальной принадлежности. Мне не понять, почему вы, вторгнувшись к нам, испепеляли целые города не моргнув глазом, а теперь, когда война пришла к вам в дом, плачете? Где логика?"