По материалам газеты «НОВОРОССИЯ»

Начался апрель 1945 года. После Верхне-Силезской наступательной операции наш 72-й отдельный гвардейский Львовский Краснознаменный тяжелый танковый полк, входивший в состав 10-го гвардейского Уральско-Львовского Краснознаменного добровольческого танкового корпуса 4-й гвардейской танковой армии, находился в лесу километрах в 5-7 от реки Нейсе.

Приближалось начало наступления. В ночь с 15 на 16 апреля наши танки заняли исходные позиции в сосновой рощице в полукилометре от берега. В 6 часов 15 минут начались мощные артиллерийская и авиационная подготовки. О них возвестил залп «катюш». Тысячи орудий и минометов в течение 45 минут вели огонь по левому берегу Нейсе, где проходил передний край главной полосы обороны немецко-фашистских войск. Появились самолеты-штурмовики, которые наносили удар за ударом по врагу. Одновременно для ослепления врага применили дымовую завесу. Берег заволокло дымом, и это позволило пехоте 95-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й гвардейской армии на лодках и паромах приступить к форсированию реки, а саперам – наводить переправы. Уже к полудню были наведены 60-тонные мосты, и в 13:00 по ним двинулась вперед 62-я гвардейская Пермская добровольческая танковая бригада, усиленная тяжелыми танками нашего полка, противотанковой артиллерией и мотопехотой.

Танки шли по вражеской земле, перепаханной «богом войны». Кругом виднелись разбитые доты и дзоты, покореженные орудия, бронетранспортеры, танки, валялись трупы в зеленых шинелях. Немцы вначале оказывали слабое сопротивление, но дальше от передовой оно усиливалось. Мы помогли нашей пехоте разгромить узлы сопротивления фашистов и вырвались вперед.

Противник выдвинул против нашего отряда части двух танковых дивизий. В упорных боях наш отряд разгромил танковые полки «Охрана фюрера» и «Богемия», 18 апреля вышел к реке Шпрее и с ходу форсировал ее. Оборона в междуречье Нейсе – Шпрее была прорвана, и Уральский добровольческий танковый корпус вырвался на оперативный простор, нанося удары днем и ночью.

Задача войск 1-го Украинского фронта в Берлинской операции сводилась к следующему: разбить гитлеровцев южнее Берлина, соединиться с войсками 2-го Белорусского фронта западнее Берлина и окружить столицу Германии. Штурм и взятие Берлина возлагались на войска 1-го Белорусского фронта. Но они в течение первых двух дней наступления не смогли взломать мощную оборону врага, поэтому Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение: 1-му Украинскому фронту принять уча­стие во взятии Берлина.

В тот же день, 18 апреля, командующий 4-й гвардейской танковой армией генерал-полковник Д.Д. Лелюшенко приказал Уральскому добровольческому танковому корпусу изменить направление – наступать на северо-запад с целью выхода на юго-западную окраину Берлина. Части корпуса наступали днем и ночью, шли лесами и болотами, занимая город за городом. За 4 дня наступления были взяты города Каллау, Люккау, Луккенвальде и Зармунд.

24 апреля 61-я Свердловско-Львовская танковая бригада заняла юго-восточную часть Потсдама, форсировала реку Хафель и совместно с 6-м гвардейским механизированным корпусом соединилась с наступавшими с севера частями 1-го Белорусского фронта, завершив окружение Берлина. Фашистское логово с двухсоттысячным гарнизоном во главе с Гитлером было полностью окружено. 23 апреля первой на окраину Берлина, Штансдорф, к каналу Тельтов вырвалась 62-я танковая бригада с танками нашего полка. Затем сюда подошли 63-я танковая и 29-я мотострелковая бригады.

Столица Германии была заблаговременно подготовлена к обороне. Почти все здания были превращены в опорные пункты и узлы сопротивления, приспособлены для ведения артилле­рийского и пулеметного огня. Улицы и переулки были перегорожены баррикадами. В обороне использовались бомбоубежища, тоннели и станции метро, канализационные коллекторы. В городе имелось большое количество бункеров на 300-1000 человек и железобетонных колпаков, мосты на реках и каналах были заминированы…

Перед нами канал Тельтов, огибающий почти всю южную окраину Берлина, который нам предстояло форсировать. На северном его берегу – противник. Из проемов домов виднелись стволы орудий, на этажах разместились автоматчики и снайперы. Вечером 24 апреля 29-я Унечская гвардейская мотострелко­вая бригада нашего корпуса предпри­няла попытку форсировать этот канал у разрушенного железнодорожного моста недалеко от станции Штансдорф. Грянул залп «катюш», что было сигналом к началу штурма канала. Вдоль берега поползла дымовая завеса. Автоматчики-мотострелки побежали к мосту. Про­тивник встретил их огнем, на землю падали убитые и раненые бойцы, но атака продолжалась. Атакующих поддерживали пулеметчики. На гвардейцев враг обрушил огонь тяжелых и шести­ствольных минометов. Прорвавшись на северный берег канала, наши солдаты не смогли удержать захваченный плацдарм. Фашисты сбросили смельчаков в канал, многие из них погибли.

Командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И.С. Конев отдал указание: во избежание лишних жертв 29-й мотострелковой бригаде продвинуться на восток до города Тельтов и переправиться через канал по наведенным частями 3-й гвардейской танковой армии понтонным мостам. Вслед за мотострелками в Берлин ворвались танкисты 62-й танковой бригады и нашего 72-го тяжелого танкового полка. Начались уличные бои.

Бои в столице Третьего рейха были исключительно ожесточенными. Гитлер, укрывшись в глубоком подземном бункере в Рейхсканцелярии, отдал приказ оборонять Берлин до последнего человека. Гарнизон окруженного города составлял 200 тыс. солдат и офицеров Вермахта, войск СС. Кроме того, в боях против советских воинов принимали участие фольксштурмовцы – берлинцы-старики, которые по возрасту и по состоянию здоровья не могли быть призваны в армию, и сопливые юнцы 12-15 лет из гитлерюгенда. Они были вооружены противотанковыми фаустпатронами. К нам попали листовки с фотографией, на которой бесноватый фюрер вручал орден Железного креста 13-летнему очкарику за подожженный «фаустом» советский танк.

Повсюду на стенах зданий метровыми буквами были начертаны призывы к немцам: «Победа или Сибирь!», «Победа или смерть!», «Внимание! Русские казаки!», «Каждый – 10!» Так Геббельс и его приспешники, запугивая немцев, заставляли их идти в бой и отдавать свои жизни во имя победы фашизма. А чтобы одержать победу, по мнению фашистских заправил, каждый солдат и фольксштурмовец должен был убить 10 советских воинов.

И чем глубже вклинивались советские войска в город, тем яростнее огрызался враг. Бои шли за каждый квартал, каждую улицу, каждый дом, каждый этаж и не затихали ни днем, ни ночью. Днем части и соединения штурмовали город первыми эшелонами, ночью – вторыми. Немецкая столица была объята пламенем, улицы заволокло дымом. Сотни самолетов бомбили противника, артиллерия непрерывно обстреливала его опорные пункты, трещали винтовочные, автоматные и пулеметные выстрелы, рвались минометные «подарки». Руши­лись многоэтажные здания.

Мое отделение автоматчиков-танкодесантников – белорус сержант Иван Бохан, русский рядовой Николай Залунин и казах старший сержант Караев, – внимательно вглядываясь вперед и по бокам, шло впереди танка командира 4-й танковой роты нашего полка № 401 гвардии капитана Павла Бондарева. У него в экипаже механиком-водителем – лейтенант Михаил Щербачев, командиром орудия – старшина Сергей Михейкин, заряжающим – сержант Сергей Кузякин. Танк медленно двигался вперед, часто останавливался для выстрела по неожиданно вынырнувшей из боковой улицы «пантере», по баррикаде или по бункеру. Почти поравнялись с перекрестком, вижу: «тигр» готовится выстрелить по нашему ИСу. Дал Бондареву, высунув­шемуся по пояс из башни, условный знак: «Справа – «тигр»!». Капитан нырнул в башню, танк, взревев мотором, резко двинулся вперед, остановился на перекрестке и выпустил снаряд. От первого попадания заклинило башню «тигра», от второго – он запылал.

А тут новая напасть: не успел наш танк продвинуться метров на двести, как из окна подвала вылетел фаустпатрон, несколько не долетел до танка, взорвался на мостовой. Мы, бросив в подвал три «лимонки», вдвоем с Залуниным ворвались туда. Когда дым несколько рассеялся, мы увидели, что на полу в луже крови валяется мальчишка лет 15-16, в солдатской форме, рядом – каска, сбитая взрывом. Тело его, иссеченное осколками, кровоточит, левый висок разворочен осколком. Возле мальчишки лежат штук 20 фаустпатронов…

Наш полк совместно с другими частями и соединениями корпуса продолжал штурм районов Берлина – Штансдорф, Целендорф, Лихтерфельде, Штеглиц, Шмаргендорф, – прижимая врага к Бранденбургским воротам.

Несмотря на бои, полковой почтальон по прозвищу «Забодай-комар» – такая была у него поговорка – доставлял нам письма и свежие газеты – корпусную «Доброволец» и 4-й танковой армии «Вперед, на врага!». Узнаем из газет приятные новости: воины 63-й Челябинской танковой бригады 25 апреля освободили 7 тыс. узников концлагеря в районе Бабельсберга. Среди них был и бывший премьер-министр Франции Эдуард Эррио с супругой. В тот же день войска 5-й гвардейской армии встретились в городе Торгау на реке Эльбе с войсками 1-й американской армии.

Воины 62-й танковой бригады и 29-й мотострелковой форсировали канал Тельтов и совместно с 350-й стрелковой дивизией 13-й армии в ожесточенных боях с двадцатитысячной группировкой врага, оказывавшей упорное сопротивление, захватили остров Ванзее в западной части района Целендорф.

5-й гвардейский мехкорпус вел бои с 12-й армией Венка, пытающейся пробиться на помощь окруженному гарнизону Берлина, и остатками окруженной юго-восточнее Берлина 9-й армии Буссе, прорывающимися на запад. Командование 4-й танковой армии на помощь мехкорпусу направило в район Луккенвальде 63-ю Челябинскую танковую бригаду с частью танков нашего тяжелого танкового полка и 425-го самоходно-артиллерийского полка. Через два дня туда были направлены 61-я танковая бригада и другие соединения 4-й танковой армии. Ожесточенные бои завершились полным разгромом соединений 12-й и остатков 9-й армий противника.

В Берлине враг стремился прорваться на запад, к американцам. Особенно сильным был его напор на участке нашего Уральского добровольческого танкового корпуса, подкрепленного 350-й стрелковой дивизией. Восемнадцать атак противника было отражено здесь в течение 26 и 27 апреля, но из Берлина его не выпустили.

Утром 30 апреля части 150-й Идрицкой и 171-й стрелковых дивизий начали штурм Рейхстага. Вечером того же дня разведчики 756-го стрелкового полка сержант Михаил Егоров и рядовой Мелитон Кантария водрузили на фронтоне Рейхстага Знамя Победы.

В тот же день, страшась кары за свои преступления, в своем бункере Гитлер покончил жизнь самоубийством, а 1 мая свел счеты с жизнью Геббельс, предварительно отравив свою жену и шестерых детей. 2 мая гарнизон Берлина капитулировал.

В приказе Сталина по случаю взятия Берлина объявлялась благодарность и уральцам-добровольцам, – это значит и нашему полку. За штурм Берлина полк награжден орденом Александра Невского, а ранее за бои в Польше – орденом Красного Знамени, за бои в Гер­мании – орденами Кутузова и Богдана Хмельницкого, за освобождение Праги – орденом Суворова.

4 мая в числе воинов нашего полка я тоже побывал у Рейхстага. Серое мрачное здание. Кирпичом заделанные окна. Львы у подъезда с отбитыми лапами. Железные всадники на крыше – символ прусского милитаризма. На фронтоне – наше родное Красное Знамя и множество красных флажков по всей крыше Рейхстага. На колоннах и стенах автографы советских солдат и офицеров. Оставил и я свою надпись. Рядом Бранденбургские ворота, через которые уже однажды входили русские войска.

Берлин – город развалин. Кругом огромные воронки, наполненные водой. Догорали дома. Из окон и с балконов уцелев­ших зданий свисали белые простыни – символ сдачи города. Понуро повесив головы, шли пленные германские офицеры, мечтавшие о параде в Москве. У солдатских полевых кухонь – очереди детей, женщин, стариков с котелками, кастрюлями, мисками…

Таким был Берлин накануне последних дней Великой Отечественной. А впереди были освобождение Праги 9 мая, в День Победы, и мое последнее ранение на третий день после окончания войны.

Всеволод Козорез,

гвардии младший сержант, командир отделения автоматчиков-танкодесантников 72-го гвардейского Львовского Краснознаменного орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого и Александра Невского тяжелого танкового полка

На фото: расчет 10-го гвардейского танкового корпуса в апреле 1945 г.