К 150-летию Владимира Ильича Ленина

Вспоминая к юбилею Ильича реализованные им многочисленные проекты по подъему и развитию национальной экономики молодого Советского государства, нельзя обойти вниманием руководящий вклад Ленина в организацию работ по восстановлению и расширению минерально-сырьевой базы. Уже в мае 1918 г. при Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ) создается Горный отдел, который с лета того же года развернул геологоразведочные работы на разные виды ископаемых на обширнейшей территории, которая охватывала Подмосковье, Северо-Запад, Прикамье, Оренбуржье и т.д.

В сложившихся условиях этот масштабный, но жизненно необходимый стране проект стал настоящим подвигом по восстановлению обрушенной экономики. Тогдашняя Советская Россия ничем не напоминала знакомый нам по личным воспоминаниям или кинофильмам Советский Союз 1950-х – 1960-х. Уже в феврале 1917 г. страна была изнурена, истощена затянувшейся мировой войной, сильно подорвавшей национальную экономику, в том числе приведшей к банкротству многих промышленных предприятий. Так, за годы войны в богатейшей асфальтовой промышленности на Самарской Луке от 7 заводов уцелел лишь один, три – приостановили деятельность, еще три закрылись.

Кроме того, территориально Россия на конец 1917 г. напоминала кучку осколков, которые оставило от огромной империи Временное правительство. А затем иностранные интервенты – европейцы, американцы, японцы руками «белой кости» развязали новую кровопролитную войну, сжав размеры русских земель до исторических границ Московии. Развал державы и катастрофический упадок промышленности усугублялись острейшим топливным голодом, поскольку Республика была отрезана от источников горючих ископаемых (угля и нефти) на Кавказе, Донбассе, Урале и в Прикаспии.

Лишенные топлива промышленность и энергетика остановились, «замерзли» во всех смыслах этого слова; дров не хватало, местами люди вынуждены были бросать в топки воблу; газета «Экономическая жизнь» развернула дискуссию о «теплотворной способности» сосновых шишек… которых не на чем перевозить!

Критическое значение в этих условиях принял горючий сланец, известный науке с середины XVIII столетия, но совершенно не востребованный промышленностью в дооктябрьский период. Эта твердая, слоистая порода содержит в среднем 60–67% углерода в виде органики (сапропеля), отчего может при сухой перегонке давать нефтеобразные продукты и служить энергетическим топливом и даже сырьем для газификации.

В конце июля 1918 г. В.И. Ленин тщательно вникает в «сланцевое дело»: ознакомится с кругом экспертов, выясняет наиболее авторитетные фамилии, выслушивает мнения, изучает цифры. Итогом становится обсуждение с наркомом финансов И.Э. Гуковским вопроса о финансировании разработок горючих сланцев в Петроградской губернии силами Петроградского комитета по топливу при Северном совете народного хозяйства. Но из пестрого разнообразия данных Владимир Ильич выловил и нечто другое: ближе к концу 1918 г. Ленин в своих заметках скупо записывает, что «сланцы есть в Сызрани», сопровождая эти слова упоминанием «геолога Губкина», то есть Ивана Михайловича Губкина (1871–1939), работавшего в Геологическом комитете (Геолкоме).

Октябрьская революция застала ученого в заграничной командировке, в Соединенных Штатах; по возвращении оттуда геолог приступил к поискам ископаемого топлива, организованным летом 1918 г. Геолкомом и Главным нефтяным комитетом в Среднем Поволжье. Экспедиция трудилась в непростых условиях, так как район контролировался войсками Чехословацкого корпуса. Очевидно, что В.И. Ленин напряженно следил за ходом работ и вынашивал серьезные планы в отношении волжских сланцев: очень выгодно и перспективно разрабатывать месторождение на крупной водной артерии, причем на участке, который соединяет центр европейской России с Эмбенским нефтеносным районом (в Прикаспии) и с Приуральем.

Осенью следующего года Владимир Ильич с нетерпением ждет результатов геологических изысканий на берегах Волги. К тому времени И.М. Губкиным и его коллегами (П.И. Бутовым, А.Н. Розановым и др.) были обследованы два крупных месторождения горючих сланцев – Ундорское и Кашпирское. Первое находится в 30 км к северу от Симбирска, под селом Ундоры; второе – в 12 км южнее Сызрани, близ поселка Кашпир.

Условия для изысканий по-прежнему нельзя было назвать благоприятными из-за опасно близкой линии фронта, которая периодически пересекала Волгу. Несмотря на это, обследование месторождений прошло успешно, уже в мае 1919 г. начал функционировать Центральный рудник под Ундорами, в сентябре еще один – Захарьевский, а немного позднее открытым способом стало разрабатываться и Кашпирское месторождение.

Новости об удачном ходе разведок Ленин получал от председателя Высшего горного совета ВСНХ Ф.Д. Сыромолотова, который лично посещал Губкина на Волге. По возвращении с Волги И.М. Губкин получает приглашение от Владимира Ильича.

В октябре 1919 г. геолог идет на эту встречу, имея при себе образцы продуктов перегонки сланцев – бензин, керосин и т.д.

«Началась беседа. Как человек несколько экспансивный, я во время разговора встал, сам не замечая, как я увлекся рассказом о будущем сланцев. Владимир Ильич попросил показать, где находятся сланцевые месторождения. Мы подошли к карте и простояли у нее два с половиной часа – беседа велась и о нефти, и о сланцах, и о сапропелях. Ленин внимательно слушал, задавал вопросы, вникал в детали – он искал выхода из топливного кризиса» [3, с.167–168].

Изначально на встречу отводилось не более четверти часа. Секретарь Ленина – тов. Фотиева несколько раз напоминала, что Ильича ждут и другие посетители, но тот не отпускал Губкина: решался вопрос о топливе, «сланцевое дело», как его тогда называли.

Уже в 1920 г. на добыче сланцев в Ундорах трудилось 288 человек, в Кашпире – 523 человека, причем на Кашпирском месторождении работы велись теперь не только открытым способом, но и шахтным, было пройдено около 20 штолен. Добычей руководил Главный сланцевый комитет (Главсланец), с 1919 и по 1924 г. возглавлявшийся Губкиным.

Тогда же, в 1920 г., твердое топливо с перебоями, но все-таки пошло на предприятия, в учреждения, в жилые дома. Сланец стали получать цементные заводы в волжских городах Вольске и Сенгилее, асфальтовый завод в селе Батраках, что на Самарской Луке, мельничные хозяйства, столовые, лечебницы, рабочие школы и курсы, другие организации: «Всего в отопительном сезоне 1921–1922 гг. на горючем сланце в Поволжье работало около 1500 топок» [1, с.542].

Осенью 1921 г. происходит столкновение «сланцевого дела» с новой советской бюрократией: Главсланец произвольно лишают самостоятельности, передавая в подчинение Главуглю. Разгневанный И.М. Губкин называет эту ненужную и даже вредную реорганизацию «реформаторским зудом», когда за организационное строительство выдаются бессмысленные переподчинения.

В.И. Ленин не спешит рубить с плеча, выясняет в чем суть реорганизации, советуется с другими специалистами, после чего, 16 октября 1922 г., пишет письмо в Президиум ВСНХ с требованием устранить всяческие препятствия развитию работ Главсланца и наградить и премировать группу инженеров во главе с И.М. Губкиным, «которая с упорством, приближающимся к героическому, и при ничтожной поддержке со стороны государственных органов, из ничего развила не только обстоятельное научное обследование горючих сланцев и сапропеля, но и научилась практически приготовлять из этих ископаемых различные полезные продукты» [6, с.109].

Уже после смерти В.И. Ленина, в середине 1920-х гг., рудники были временно закрыты по ряду причин. Во-первых, после завершения Гражданской войны в экономику страны вернулись прежние нефтяные и угольные промыслы. Во-вторых, для сжигания сланца требовались топки особой конструкции, наладить производство которых в годы нэпа (новой экономической политики) оказалось проблематично и нерентабельно. Однако пауза оказалась временной. Индустриальный рывок в годы первых пятилеток заставил вновь обратить внимание на сланцевые месторождения, поэтому в начале 1930-х гг. заработали старые рудники, были открыты новые месторождения. Этому не мешало открытие Второго Баку – нефтяной кладовой Урало-Поволжья. Скорее наоборот, именно «сланцевое дело» помогло подготовить науку и промышленность к освоению нефтегазовых запасов Поволжья и Приуралья.

Особенно возросло значение волжских сланцев в годы Великой Отечественной войны; в 1941 г. возобновилась добыча этого ископаемого под Ундорами, приостановленная за восемь лет до этого. Ленинский проект вновь защищал страну и поддерживал экономику в трудный момент нашей истории.

Источники:

1. Воейков Е.В. Рождение новой отрасли топливной промышленности России. Начало добычи горючих сланцев в Поволжье в 1919–1921 гг. // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. – 2012. – №27. – С.540–543.
2. Геология месторождений угля и горючих сланцев СССР. Том 11. Горючие сланцы СССР. / Ред. В.А. Котлуков. – М.: Недра, 1968. 608 с.
3. Губкин И.М. Из брошюры «Доверие народа – высшая награда» // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине: В 10 т. Т.6. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. – М.: Политиздат, 1990. – С.165–171.
4. Губкин И.М. Урало-Волжская нефтеносная область // Губкин И.М. Геология нефти и газа. Избр. соч. – М.: Изд-во Юрайт, 2019. С.319–403.
5. Путилов А.И. Материалы для истории фабрично-заводской промышленности Ульяновской губернии // Краеведческий сборник. Вып. 3. – Ульяновск: Об-во изучения Ульяновского края, 1928. 55 с.
6. Экономическая жизнь СССР. Хроника событий и фактов. 1917—1959 / Гл. ред. С.Г. Струмилин. – М.: Советская энциклопедия, 1961. 780 с.