В феврале этого года исполнилось 80 лет с тех пор, как Добрянка (Пермский край) получила статус города. Очень приятно, что в юбилейный год этот город, с которым Клуб «Севастополь» связывает давняя дружба, присоединился к конкурсу «Малые заводы Урала в годы войны». Присланное на конкурс эссе написал Михаил Александрович Калинин, руководитель Добрянского краеведческого общества при МБУК «Добрянская городская централизованная библиотечная система», член Союза журналистов РФ. Благодарим автора за участие в конкурсе и желаем гостям сайта приятного чтения!

***

Лет пятнадцать, а то и двадцать прошло, но тот случайно услышанный на автобусной остановке разговор двух пожилых рыбаков до сих пор в памяти.

– Что, Михалыч, куда сегодня направился, – спрашивает один другого, поправляя на плече бур и самодельный, добротно сделанный рыбацкий ящик для зимней рыбалки.

– Вчера на прокатке рыбачил, ничего не клевало. Сегодня решил на мартене посидеть, – неспешно отвечает его приятель.

Подъехал автобус и увёз старинных приятелей, бывших металлургов бывшего Добрянского металлургического завода, на берег покрытого льдом залива Камского водохранилища. На то место, где прошла их рабочая молодость, где дышали жаром мартены и без устали вращались валы прокатных станов… Туда, где более двухсот лет, с 1752 по 1956 гг., неутомимо билось сердце металлургической Добрянки.

Старые, заложенные ещё XVIII–XIX веках фундаменты заводских фабрик, покоятся ныне на дне Добрянского залива рукотворного Камского «моря». Моря, созданного на Каме в середине 50-х годов минувшего столетия и поглотившего предприятие, известное некогда своими людьми, делами, продукцией. Сейчас, когда дует свежий ветер, над теми местами беззаботно бегут пенные барашки крутых волн.

В истории Добрянского металлургического завода было немало славных, героических страниц, но самые главные из них связаны с Великой Отечественной войной. Листаешь сейчас архивные документы тех лет и бесконечно поражаешься, как смогли наши деды-прадеды преодолеть все тяготы и невзгоды, выпавшие на их долю, как смогли они в холоде и голоде вдохнуть жизнь в старое, до предела изношенное предприятие. Читаешь и в очередной раз преклоняешься перед их великим ежедневным подвигом.

***

Во второй половине 30-х гг. ХХ в. некогда лучший железоделательный завод графов Строгановых выглядел предприятием, идущим не в светлое будущее, а обречённым на медленную смерть. Виной тому было предполагаемое строительство в 30-х годах ХХ века Камской ГЭС.

Вот, что писал по этому поводу в Наркомат черной металлургии и обком ВКП(б) в 1939 г., только что назначенный 28-летний директор завода, будущий Герой Социалистического труда В.Г. Вершинин*: «В связи с постройкой плотины для электростанции около ст. Левшино (КамГЭС) Добрянский завод до 1938 года подлежал сносу и затоплению. Вследствие этого заводу на протяжении 8 лет не отпускались средства для капитальных ремонтов агрегатов, а также и новое строительство. Наоборот заводу была дана установка (на что на заводе имеются соответствующие документы) все оборудование и агрегаты не ремонтировать, дорабатывать до невозможности эксплуатации и оставлять заброшенными. Это положение (…) привело в совершенно недопустимо ветхое состояние весь завод и особенно вспомогательные цеха.

В 1937 г. строительство плотины около Левшино (КамГЭС) законсервировано, вследствие неудачного и вредительски выбранного места. В связи с этим отпал вопрос о сносе и затоплении Добрянского завода. Но чтобы завод был действительно заводом, а не просто развалиной, его нужно восстановить в полном смысле этого слова. Надо восстановить все то, что за 8 лет специально разрушалось. Для того чтобы восстановить завод, нужно другое отношение к нему и Главка, и треста «Востокосталь», нужно большое внимание и помощь заводу. (…). Однако этого завод не имеет (…)».

*Василий Григорьевич ВЕРШИНИН (1912–1995) родился в Мордовии, в крестьянской семье. После окончания в 1930 г. школы II ступени работал землеустроителем в колхозах и инструктором райкома ВЛКСМ. В сентябре 1931 г. по путевке Мордовского обкома комсомола был направлен на учебу в Уральский индустриальный институт. По окончанию вуза в 1936 г. получил диплом инженера-металлурга с отличием и был направлен на Алапаевский металлургический завод. Работал в мартеновском цехе подручным сталевара, бригадиром на литейной канаве, мастером, начальником цеха. Добрянский металлургический завод возглавлял с декабря 1939 г. по февраль 1946 г.

В 1949–61 гг. В.Г. Вершинин работал директором Северского металлургического завода. В декабре 1961 г. был назначен начальником Управления черной металлургии Средне-Уральского совнархоза. С мая 1963 г. работал заместителем председателя совнархоза, затем трудился начальником территориального производственного объединения и генеральным директором производственного металлургического объединения «Уралчермет».

В.Г. Вершинин избирался депутатом городских советов депутатов трудящихся в гг. Алапаевске, Добрянке, Полевском, депутатом Свердловского областного Совета депутатов трудящихся (1962-1981), членом Свердловского обкома КПСС. В июле 1958 г. ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Награждён тремя орденами Ленина, тремя орденами Трудового Красного Знамени, орденами Октябрьской Революции, Дружбы народов, Знак Почёта, медалями. В 1977 г. ему присвоено почётное звание «Заслуженный металлург РСФСР». Являлся почётным гражданином городов Добрянки и Полевского. Его именем названа одна из лиц г. Полевского.

К моменту приезда Вершинина, прежние руководители Добрянского завода были репрессированы.

Молодого и деятельного В.Г. Вершинина особенно тревожило состояние энергетики завода. На тот момент ДМЗ снабжался электроэнергией постоянного тока, которую вырабатывали 500-сильный дизель и динамо-машина устаревшей конструкции. При этом, по словам Вершинина, дизель «с момента установки его в 1932 г. ни разу не ремонтировался. Все его основные части износились и пришли в негодность». Выработка поршней достигала 10 мм! В целом завод обеспечивался электроэнергией всего на 55–60 процентов. Попытки заводчан получить запчасти для дизеля с Горьковского завода «Двигатель революции» не увенчались успехом.

Такая же картина наблюдалась в паровом хозяйстве. На предприятии действовали устаревшие котлы, установленные ещё в 90-х гг. XIX в. Инспекцией котлонадзора их эксплуатация постоянно запрещалась и заводчане действовали на свой страх и риск. Заводская котельная в целом находилась «в полуразрушенном состоянии».

Большую тревогу вызывало плохое состояние заводской плотины, постоянные проблемы с топливом, ветхость мартеновских печей, катастрофический износ станочного парка, «разваленное состояние» автомашин.

Удивительно, но в условиях жёсткого планового хозяйства завод не имел ни утвержденного профиля выпуска продукции в 3-й пятилетке, ни плана развития. «Нам не известно на какой вид продукции нам держать курс. Несмотря на неоднократно поставленные вопросы о профиле завода перед трестом и ГУМПом, положительного ответа мы не имеем. Везде получаем молчание по этому поводу», – констатировал директор. Как следствие, в 1939 г. убыточность предприятия выражалась суммой в 9 млн. рублей.

Несмотря на такое положение дел завод, хотя и с вынужденными остановками, продолжал работать. К концу 30-х гг. на заводе трудилось около 2 тыс. человек. Его важнейшими цехами были мартеновский с двумя основными печами и прокатный со станом Лаута, на котором производился прокат толстолистового железа. Одновременно цехи холодной прокатки, термический, прессовый и шлифовальный были ориентированы на, так называемый, передел спецпроизводства.

Под спецпроизводством понимался налаженный ещё в 1934 г. выпуск стальных кружков диаметром 84 и 150 мм, которые шли для гильз артиллерийских снарядов. Добрянка поставляла их двум оборонным заводам: заводу №187 (г. Тула) и заводу №184 (г. Зеленодольск). В предвоенном 1940 г. добрянские металлурги выпустили 31528 т стали, 17250 т проката и 3440 т кружков.

Будущее предприятия руководители завода связывали именно с выпуском кружков, но во 2-м полугодии 1940 г. в стране были введены новые технические условия (ТУ) для их производства. В результате, как следует из «Докладной записки» В.Г. Вершинина на имя наркома черной металлургии СССР И.Т. Тевосяна, заводы-потребители входившие в систему Наркомата вооружений, под разными предлогами стали браковать выпущенные в Добрянке по старым ТУ кружки, «требуя поставки по новым техническим условиям, которые в то время не были совершенно разработаны». Получилось так, что они «забраковали почти весь металл, отгруженный в 1940 году» и 25 января 1941 г. Добрянский завод их производство полностью прекратил. По словам директора, наличие на предприятии большого объема нереализованной продукции и полуфабрикатов, «создало в заводе весьма трудное финансовое положение». Несогласованность между наркоматами черной металлургии и вооружений привела к тому, что к 20 мая 1941 г. задолженность по зарплате на Добрянском заводе составляла 500 тыс. рублей, просроченная задолженность Госбанку – 133 тыс. рублей, задолженность поставщикам за поставленные сырье и прочие материалы – 3600 тыс. рублей. На грани срыва оказались планы реконструкции завода. Как признавался В.Г. Вершинин, улучшить финансовое положение своими силами, завод был не в состоянии. Предприятию требовалось покрытие убытков за счёт вливания денежных средств из центра.

В 1941 г. на ДМЗ намечалось проведение целого капитальных ремонтов цехов и оборудования. Всё это имело для предприятия жизненную необходимость, поскольку позволило бы со временем повысить производительность, сократить брак, уменьшить число простоев (до войны они «съедали» до 50% рабочего времени) и стабильно выполнять задания. Однако началась война.

С её началом главной задачей заводчан стало освоение новых технических условий выпуска кружков для артиллерийских гильз. На этот раз при их изготовлении применялась специальная сталь марки ПГ-25. Приказ о «восстановлении производства спецметалла» был издан В.Г. Вершининым 21 июня 1941 г. Для этого был предусмотрен целый комплекс мероприятий технологического и технического характера.

О том, что возобновление производства кружков было крайне сложным делом, свидетельствует отчёт о работе предприятия за 1941 г. В нём, в частности, сообщалось, что, несмотря на имеющийся опыт, «ввиду весьма большого ужесточения требований, предъявляемых к кружкам по новым Т.У.», налаживание их выпуска было «почти равносильно освоению нового вида продукции».

Постепенному освоению выпуска гильзовой заготовки способствовали: улучшение технологии, технические усовершенствования и, конечно же, повышение трудовой дисциплины.

В 1942 г., когда выпуск металла для артиллерийских гильз прекратился на Сталинградском заводе, ДМЗ стал единственным предприятием в СССР, выпускавшим эту жизненно важную для страны продукцию.

Кружки для гильз артиллерийских снарядов и спецсталь были важным но, не единственными видами оборонной продукции Добрянского завода. В годы войны предприятие получало заказы на выпуск лопат, окопных печей, люлек для пушек Мотовилихи.

В целом в сравнении с 1940 г. производство стали в 1943 г. возросло с 31 тыс. 528 т до 47 тыс. 710 т, а выпуск проката с 17 тыс. 250 т до 35 тыс. 81 т. В основном эти показатели были достигнуты за счет повышения производительности труда. Пика производства завод достиг в 1943 г. За работу в марте 1943 г. мартеновский цех был признан в рамках соцсоревнования лучшим сталеплавильным цехом СССР с вручением переходящего Красного знамени ГКО. За месяц до этого рабочий посёлок Добрянка получил статус города.

В военное время старый Добрянский завод пережил свою вторую молодость. Именно в эти годы изношенное предприятие впервые за всё время своего существования в советский период стало не только выполнять, но и перевыполнять производственные планы. Но это было не только и не столько следствием улучшения условий труда или технического перевооружения предприятия, сколько следствием высочайшей самоотдачи подавляющего большинства рабочих и служащих. У людей была чёткая уверенность в том, что каждая тонна стали – это дополнительный залп в сторону врага. Может быть тот самый залп, который и решит исход войны. Эта был реальный вклад в победу, реальная помощь тем бойцам, тем родным и близким, что сражались с фашистами на фронте. Здесь, в далекой от линии боев Добрянке для каждого был свой, трудовой фронт.

О самоотверженном труде металлургов Добрянки, об их высоком патриотическом настрое свидетельствует множество фактов. Как отмечалось на районной партконференции 12–13 декабря 1942 г., «несмотря на все трудности работы во время войны завод стал работать значительно лучше (…). Рабочие, инженерно-технические работники и служащие завода бесспорно осознали свой долг перед Родиной и перед ее защитниками на фронте, стали более подтянутыми, более дисциплинированными и организованными. В итоге с первых же месяцев войны коллектив завода начал выполнять и перевыполнять производственные планы, давая во все увеличивающемся количестве продукцию для нужд фронта и страны».

В числе лучших металлургов на парконференции отмечали сталеваров А.А. Ветошева и А.Т. Водолеева, который «первый стал на сталинскую вахту и в октябре [1942 г. – М.К.] показал хорошие образцы работы по скоростным плавкам»; вальцовщика П.И. Калинина, выполнявшего планы в сентябре-ноябре на 104–107%; сварщика цеха горячего проката П.А. Нечаева, который перевыполнял производственные задания на 118%. С таким же перевыполнением работал резчик П.А. Гилев, а формовщик Н.И. Плюснин выполнил план октября на 234,3 %. За выполнение плана 1942 года по всему металлургическому циклу наркомом чёрной металлургии было премировано деньгами 23 добрянских металлурга, а ещё 18 человек получили значки «Отличник социалистического соревнования».

Очень хорошие результаты в работе показывали заводские комсомольско-молодежные бригады. Многие из них имели почётное звание «фронтовых». Оно присваивалось «за систематическое перевыполнение норм и социалистических обязательств».

С началом войны Добрянский завод столкнулся с проблемой нехватки кадров. С одной стороны это объяснялось мобилизацией, а с другой, пуском цеха холодного проката и расширением производства. Эту проблему руководство завода решало двумя путями. Во-первых, за счёт широкого применения сверхурочных работ, а во-вторых, за счёт «привлечения кадров со стороны».

Сверхурочные работы в стране были введены Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 года. Соответствующий приказ директора Добрянского завода был издан 5 июля того же года. Этот приказ «впредь до особого указания» отменял выходные дни рабочим и инженерно-техническому персоналу цеха холодного проката, механического, мостокотельного, чугунолитейного, огнеупорного и ремонтно-строительного цехов. Подобных распоряжений в годы войны было много. В том числе, о 12-часовом рабочем дне. А 2 октября 1942 года, к примеру, на заводе был обнародован приказ, в соответствии с которым, все инженерно-технические работники и служащие должны были работать по выходным дням на Камской грузовой пристани. Нарушители немедленно попадали под судебную ответственность.

С началом войны на заводе стали резко меняться состав и структура рабочих кадров. В период с 1 июля 1941 года по 1 января 1942 года на предприятие было дополнительно привлечено 942 чел. В том числе 303 «вторых членов семей» (женщин), 171 подросток, 148 эвакуированных граждан, 53 выпускника школы ФЗО, 23 пенсионера. Тогда же на завод прибыли 244 воспитанника Кунгурской трудколонии НКВД (в основном подростки), которая была ранее эвакуирована в Кунгур из Одессы. Эти «рабочие» были досрочно освобождены из заключения и появились в Добрянке на основании ходатайства руководителей завода.

Что же касается женщин, то их общее число «по всем категориям работающих» возросло на заводе за первые полгода войны с 571 чел. до 1082 чел. По данным на 1 января 1942 года их удельный вес от общего числа заводчан составлял 46%. Как отмечалось в годовом отчете, «общее увеличение числа женщин работающих на заводе, происходило не только за счет укомплектовывания так называемых женских рабочих мест, а также за счет внедрения женского труда на работах, которые до войны выполнялись исключительно мужчинами, в частности: травление полос и кружков, прессовка, транспортировка и зачистка металла в цехе холодного проката, погрузочно-разгрузочные работы в железнодорожном цехе и на перевалочных базах, погрузка, разгрузка и перевозка грузов на лошадях, управление паро- и электрокранами и т.п.». На начало 1942 года на чисто мужских рабочих местах трудилось 169 женщин.

Несмотря на то, что некоторые бригады состояли целиком из женщин, они не только выполняли, но и перевыполняли производственные задания. Как сообщал в начале 1942 года Добрянский райисполком, «большинство новых работниц с первых дней работы показывают образцы в работе, например, грузчики автогаража тов. Сивкова А.Н., Иванова А.И. и Макурина А.С. систематически выполняют нормы на 120-125%. Грузчики железнодорожного цеха тов. Чудинова Е.П., Дудина О.А. и Гнатовских выполняют выработку не ниже 115%». В литературе встречаются также данные о том, что женские комсомольские бригады Е. Шестаковой, З. Еремеевой, Т. Виноградовой, Т. Суворовой выполняли нормы на 200–300%.

Помимо женщин значительную часть рабочих завода в годы войны составляли подростки. Главным образом учащиеся местного ремесленного училища №16 (было открыто в 1941 году) и организованной осенью 1942 года школы ФЗО.

По сведениям на октябрь 1942 года в июле-сентябре РУ №16 пополнялось, как за счет подростков из районов Молотовской области, так и молодежи, эвакуированной из Калининской и Смоленской областей. К осени их численность достигла 180 человек. Численность же учащихся школы ФЗО составляла по плану 200 человек. Большего количества приезжих ни завод, который практически не имел своего жилья, ни поссовет разместить не могли. Подростки жили в малоприспособленных общежитиях в крайне стесненных условиях.

Учащиеся РУ и ФЗО получали практически одни и те же специальности. В 1941 году в ремесленном училище обучали котельщиков-клепальщиков, формовщиков-литейщиков, слесарей-ремонтников, токарей-универсалов и электромонтеров-универсалов, а в ФЗО в 1942 году готовили сталеваров, вальцовщиков, котельщиков, формовщиков, токарей, слесарей и электриков. В качестве преподавателей выступали заводские инженеры и передовые рабочие-стахановцы. Набор в ФЗО проходил в виде призыва и отказ от него расценивался как дезертирство. Помимо призыва в Добрянскую школу ФЗО, в 1942 году в районе шёл призыв юношей и девушек в ФЗО №8 г. Молотова (набиралось 150 человек будущих металлистов) и №6 г. Губахи (50 угольщиков).

В целом учащиеся добрянских РУ и ФЗО с успехом овладевали рабочими специальностями, как за партами, так и на заводе. Их труд сыграл большую роль в выполнении военных заданий.

Поскольку произвести техническое перевооружение завода не удавалось, главными рычагами повышения производительности труда, увеличения объема и улучшения качества выпускаемой продукции могло стать только удлинение рабочего дня (о чем уже было сказано выше), и усиление трудовой дисциплины. В ходе войны она значительно улучшилась, но исключения, особенно вначале, все же были. Они объяснялись привлечением на завод большого числа не приученных к заводским порядкам домохозяек, подростков и колонистов. В 1941 году это привело, в частности, к значительному росту числа несчастных случаев. За год их было отмечено 247.

Понятно, что в условиях военного времени случаи нарушения трудовой дисциплины пресекались самым жёстким образом. 2 июля 1941 года В.Г. Вершинин своим приказом распорядился передать следственным органам одного из мастеров за то, что тот, «вместо немедленного боевого выполнения задания» связанного с пуском холодной прокатки «повел разговор среди рабочих о нереальности сроков». 24 июля директор распорядился отдать под суд старшего бухгалтера завода. Женщина опоздала на работу без уважительной причины на 25 минут. Под уголовную ответственность передавались также те работники, которые пытались вынести с завода 200–300 граммов жидкого мыла, соды или несколько поленьев. Не остались без наказания и нарушители трудовой дисциплины.

С целью наведения дисциплины проводились показательные суды. 29 июня и 1 июля 1942 года военным трибуналом войск НКВД «за самовольный уход с работы в Добрянском заводе» были приговорены к тюремному заключению сразу семь человек. Все «дезертиры производства» получили сроки от 5 до 7 лет лишения свободы. По этому поводу был издан специальный приказ директора завода.

Однако в арсенале руководства завода был не только дисциплинарный «кнут», но и поощрительный «пряник». Сознательные, хорошо, самоотверженно работавшие специалисты и рабочие получали повышенную зарплату и денежные премии. Так, в марте 1945 года была произведена выплата «единовременного вознаграждения за непрерывную работу в течение одного года и выше на одном предприятии в основных цехах». Сменный мастер мартеновского цеха Ф.А. Желнин получил 1650 руб., мастер газового хозяйства П.И. Пирогов 1125 руб., начальник цеха горячего проката Ф.Е. Маклаков 3200 руб. и т.д. Суммы выплат зависела от должности и стажа непрерывной работы. К слову сказать, зарплата на заводе в 1941–45 гг. не только не уменьшалась, а, напротив, даже росла. Если в довоенном 1940 году в расчете на одного рабочего она составляла 549 руб., то за 10 месяцев 1942 года составила уже 758 руб. В целом же за время войны заработная плата возросла у рабочих-металлургов на 23%, а у ИТР на 46%.

Всю войну добрянцы активно участвовали в сборе средств в фонд обороны, на строительство танков и самолётов, собирали посылки с продуктами и вещами для фронта, помогали, чем могли освобождённым районам.

С целью выполнения производственных и прочих планов активно использовались идеологические рычаги и политпропаганда. Порой она действовала не хуже штыка, пули или снаряда. В декабре 1942 года помимо приветствий «полководцу Великому Сталину» и Красной Армии, делегаты XVI-й районной партконференции приняли такое обращение к воинам и труженикам тыла: «Воины Красной Армии! Беспощадно мстите немецко-фашистским мерзавцам за разграбление и разорение наших городов и сел, за насилие над женщинами и детьми, за смерть советских людей! Кровь за кровь! Смерть за смерть! (…).

Смерть им! – скажут старухи со слепыми от слез глазами.

Смерть им! – скажут дети, чьи матери и отцы погибли в огне.

Смерть им! – скажут женщины, потерявшие детей.

Смерть им во имя святой любви к жизни!

Смерть! – скажет оскверненная ими земля (…)».

Убийственной силы слова…

О том, какой ценой досталась Победа, свидетельствует много фактов. Приведу лишь один. После войны, в 1945 г. Добрянским райисполкомом был подготовлен экономический паспорт района. В нем имелись и данные о численности населения сельсоветов в возрасте от 14 до 60 лет. И вот какая картина получается. В Полазне на 1042 девочки и женщины приходилось лишь 387 жителей мужского пола, в Никулинском с/с 1392 и 433 соответственно, в Сенькинском с/с – 675 и 181, в Усть-Гаревском – 983 и 360 и т.д. А в целом по сельсоветам района на 7810 женщин приходилось только 3332 их сверстника. Всех остальных забрала война.

На фронт из Добрянского района было призвано свыше 6 тыс. человек, домой вернулась только половина из них. Гордость района – пять Героев Советского Союза. Это лётчики А.П. Пьянков (бывший заводчанин), А.Ф. Попов и Г.Г. Лядов, танкисты И.А. Трухин и Н.И. Нуждов. После войны в район приехал и трудился на его благо ещё один танкист, полный кавалер ордена Славы Н.А. Онянов.

***

Эпоха металлургической Добрянки закончилась в середине 50-х годов XX века. Последний заводской гудок прозвучал над заснеженным городом 17 января 1956 года. Всемогущее время перелистнуло свою очередную страницу, завод закрылся, но в Добрянке началось строительство мощного лесоперерабатывающего комбината (ДСК), а затем и крупнейшей в Европе Пермской ГРЭС.

Фото с видом на Добрянский завод взято из паблика ВК «Архив Добрянского городского округа»

Список использованных источников

ГАПК. Ф. р-1227. Оп. 1. Д. 7, 10, 11, 87, 119, 152, 155, 273.

ПермГАСПИ. Ф. 573. Оп. 8. Д. 23, 67.

Беклемышева М. Н., Калинин М. А., Пикулева З. И. Добрянке – 370. Страницы истории. – Добрянка: Добрянская типография, 1993 – 68 с.

Вершинин В. Семь славных лет // Камские зори. – 1985 — 12 сентября.

Калинин М.А. Добрянский край: четыре века нашей истории. – Пермь: Пермское книжное изд-во. 2005 – 160 с.

Калинин М.А. Добрянский район и его руководители. Биографические справки, историческая хроника, документы, воспоминания. – Березники: ИД «Типография купца Тарасова», 2009 – 216 с.

Калинин М.А. Годы потерь и побед. Добрянский район накануне и в годы Великой Отечественной войны. – Пермь: Студия «ЗёБРА», 2010 – 128 с.

Калинин М.А., Калинина И.А. Малая родина. История Добрянского края. Учебное пособие для основной школы. – Березники: ИД «Типография купца Тарасова», 2003 – 286 с.

Сталинский путь – 1941. – 3 августа; 1942. – 15 января, 22 ноября.